надеть приличные одежки, так что в конце концов он даже жалобно заскулил, а потом пригрозила, что конец света покажется Пелле праздником по сравнению с тем, что ему грозит, если он опозорит главнокомандующего.
Парню поручили не отходить от Вэли и объяснять всем, что она немая. А Вэли должна была, если потребуется, кланяться и приседать в реверансе.
– Пайпер, прекращай волноваться, – велела Анна, когда они уже сидели в экипаже. – Они справятся. Лучше о себе переживай. Что нужно сделать?
Хект весьма смутно представлял, как проходят подобные церемонии.
– А почему столько солдат понабежало? – удивился Пелла, когда они подъехали к резиденции Делари.
Принципат жил в скромном по меркам церковной знати особняке. На улице толпились солдаты из Братства Войны, городского полка и маленького отряда Пайперовых телохранителей. Почти все щеголяли парадным облачением, хотя кое-кто решил не выставляться напоказ и рискнул прийти в штатском.
– На тот случай, если дэвы вздумают помешать Титусу обратиться.
– Они же не пойдут ради этого на убийство, – заметила Анна. – Снова. Так что тебе нужно сделать?
Еще совсем недавно Хект и понятия не имел, как проходит обращение. Знал только, что оно похоже на таинство конфирмации.
Хект громко перечислил все необходимые действия.
– Хорошо, ты все запомнил, – сказала Анна, когда экипаж остановился, а потом пояснила детям: – Просто он раньше никогда этого не делал.
– У меня на родине, – хмыкнув, сказал Пайпер, – детишек обращают сразу же после рождения, ведь многие умирают во младенчестве. А взрослых обычно обращают с мечом в руке, с благословения ближайшего трезвого священника.
– Что-то мне не очень нравится Дуарнена, господин, – признался Пелла.
– И мне не нравится. Поэтому я оттуда и уехал. Осторожнее, лужа! Твои башмаки стоят целое состояние.
– Пайпер!
– Ничего не могу с собой поделать, милая. Я-то рос в бедности.
Наставлений Анны оказалось достаточно. Свершавший обряд принципат Делари потребовал от Хекта лишь засвидетельствовать, как полагалось в таких случаях, благонадежность обращаемого.
Все прошло просто и без особой торжественности: несколько вопросов вроде «Кто ручается за этого человека?», полагающиеся по протоколу ответы, свидетельства благонадежности Титуса, ритуальное наложение дланей принципатами Бруглиони и Арньена, а потом Бронтом Донето, и вот уже Консент сделался епископальным чалдарянином, притом не из последних.
Консент, кажется, как и полагалось, был доволен. Ноя и дети, однако, не участвовали в обряде. Но жена Титуса подчиняется мужу и станет тем, кем он пожелает, а дети по бротским меркам еще слишком малы для церемонии.
– Лейтенант, твоя храбрость вызывает восхищение, – сказал Хект, пожимая Консенту руку.
Он преподнес новообращенному обычный в таких случаях дар: детям при обращении обычно дарили мелкую серебряную монетку, но Пайпер вручил Титусу золотой достоинством в пять дукатов,