власти. Она была больна, как и Джим.
– Все равно я не прощу, что она меня бросила.
– За столько лет могла бы и простить. Постарайся, отбрось злые мысли.
Я попробовала осмыслить ее слова, дать им закрепиться в сознании. Вообще-то, похоже, она просто насмотрелась сериалов. В жизни все совсем не так просто. Непросто двигаться вперед, если движет тобою одно – озлобленность.
Вот только теперь у меня была не одна озлобленность – у меня был Жук, и я должна его увидеть, должна его спасти, ведь он дал мне что-то еще.
Тут снизу раздался какой-то шум, резкое бряканье – и мы обе подскочили как ошпаренные.
– Папа вернулся. Схожу посмотрю.
Бритни вылезла из кровати, накинула халат и побежала вниз. Дверь она оставила приоткрытой – я взяла с прикроватного столика будильник, пристроила его в луче света, проникавшего с лестничной площадки, и разобрала время. Пятнадцать минут третьего. Снаружи доносились голоса: тихое бормотание Бритни и глубокий басовитый голос ее папы. Я разобрала лишь несколько его слов, но они заставили меня выпрыгнуть из-под одеяла и приникнуть к двери. Сердце бухало где-то в горле.
– С катушек слетел… мы ввосьмером… ну и силища…
Я приоткрыла дверь пошире, вслушиваясь изо всех сил. Голоса, долетавшие снизу, мешались с голосом Жука, звучавшим у меня в голове: «Я так просто не сдамся, Джем. Я буду драться, Джем. Буду драться».
Что же он натворил?..
– Умер в камере. Расследование…
Господи… Значит, он устроил потасовку, как и собирался. Я же ему говорила – не надо! Говорила – оно того не стоит. Как же это могло произойти? Как получилось, что точка поставлена на три дня раньше срока? Мне хотелось кричать, плевала я теперь, обнаружат меня или нет. Если Жук умер, мне больше ничего не нужно. Тело превратилось в крик, по коже пробегали искры. Нас обманули, лишили последних нескольких часов вместе, возможности попрощаться – и это было непереносимо.
Голоса приблизились и теперь звучали возле самой двери. Я и не заметила, как они поднялись по лестнице.
– Спокойной ночи, малыш. Иди ложись. А я приму душ.
– Ладно, спокночь, папа.
Бритни вернулась в комнату. В руке у нее была кружка; обнаружив меня у двери, она ахнула. Я увидела, что глаза у нее расширились и она торопливо прижала указательный палец к губам. Закрыла дверь – я сползла вниз по косяку, по лицу беззвучно катились слезы. Бритни опустилась на пол со мной рядом.
– Ты чего? – прошептала она.
Я не могла выдавить из себя ни слова.
Он умер.
Все кончено.
– Слушай, расскажешь через минутку, когда папа пустит воду. Ложись в кровать, я вон чая принесла. Давай.
Она поставила кружку, помогла мне подняться, отвела в кровать.
Чай я пить не смогла, мне даже дышать удавалось с трудом – по всему телу разлилось черное отчаяние. Через минуту-другую