глаза, словно это могло помочь не видеть того, во что превратился, сквозь дымку опьянения осознавая, как это отвратительно – представлять разных девиц, включая невесту лучшего друга, на месте другой. Это было грязно, мерзко, чертовски неправильно. И это то, что сейчас мне было нужно даже больше, чем новая доза таблеток. Но даже это вопреки всем ожиданиям не сработало.
Прошло два месяца с тех пор, как получил травму колена, и всего каких-то пару недель после операции, а я уже по горло утонул в злости к этому миру, моему окружению и самому себе. Хотя, когда ты половину жизни по пояс в этой вязкой горькой субстанции, остается всего ничего, чтобы полностью ею захлебнуться.
За это непростое время я узнал, что мои товарищи по команде – лживые и завистливые засранцы, которые отметили мой временный уход избранием нового квотербека и шикарной вечеринкой в его честь. Никто из них так и не находил мой талисман, сколько бы я ни спрашивал. Мой менеджер попытался сделать из травмы сенсацию, за что был послан ко всем чертям.
Доктор Бреннан оттаяла, но по-прежнему не стеснялась отпускать едкие комментарии, даже когда во время операции на меня натягивали маску, чтобы сделать наркоз. Я очнулся в палате несколько часов спустя, и первой просьбой стала доза обезболивающих. Приходилось повторять это желание каждые десять часов, пока медсестра не запустила в меня всей упаковкой, сдобрив бросок проклятиями. Она, как заевшая песня в голове, повторяла о соблюдении дозировки, но не спорила, когда я угрожал использовать связи, чтобы вышвырнуть ее из больницы навсегда. Это был блеф, но ей ни к чему было знать.
Вершиной моего падения стал звонок Брайана Донована, который сообщил, как он думал, радостную новость – его сын Ди сделал предложение своей девушке Элли. И это всего каких-то пять месяцев спустя после нашей драки за ту самую девушку. Ладно, наверно, я здорово перегнул палку, решив, что влюбился в нее и все такое, но что-то в Элли определенно было способно зацепить даже такого отъявленного, презирающего теплые чувства полудурка, как я. Она была красива, умна и талантлива, бесспорно Элли выделялась на фоне моих прошлых завоеваний. Но теперь я прекрасно осознавал, что уж точно не был влюблен в нее.
С тех пор как стал кем-то другим, только и слышал «ты милый парень, Ник», а за этим всякий раз следовало «но», после чего меня заменяли каким-нибудь первосортным придурком. Примечательно, что если бы я хоть на минуту стал самим собой, то ни одна приличная девушка не задержалась бы рядом дольше, чем на одну ночь. И меня бы это скорее всего устроило, ведь большую часть жизни сама идея длительных отношений была мне чужда – я пробовал пару раз, и это не вызвало ничего, кроме желания навечно остаться одному.
Так почему же новость об этой помолвке так взбесила меня, что захотелось проломить стену? Скорее всего, все дело было в том, как отголоски чужого счастья взывали к моему внутреннему опустошенному сосуду. Где-то в самой глубине сознания я мечтал наполнить его до краев, но вслед за этими мечтами приходил страх, сотканный из множества потерь в моей жизни, который заглушал