очень посредственно – только последние полгода я сама дополнительно им занималась. Честно скажу, не знаю, как это произошло, но я прошла все этапы конкурса и попала в 79 счастливчиков, которые поступили. Я не могла в это поверить, думала, может, кто-то отказался от своего места. Это было похоже на настоящее чудо. Или на ошибку, недоразумение. Но тем не менее я была в МГУ на кафедре иудаики, где меня окружали история Израиля и древней Месопотамии, археология, иностранные языки, география и много всего. Меня переполняла гордость: из всего класса в 30 человек, где были и золотые медалисты, я была единственным человеком, который поступил в МГУ.
И вот в течение первого же месяца я понимаю, что мне там плохо. Просто не могу там находиться. В качестве третьего иностранного языка, после английского и иврита, я выбрала французский, который всегда мечтала выучить. Я попала в группу из семи человек, где все уже хорошо знали французский. Представь только на секунду мое замешательство – все разговаривают, читают, а я не понимаю, как правильно произнести звуки. Более того, в моего преподавателя по французскому вселился настоящий антисемит. Она читает мою фамилию – Кацман, – и начинаются шутки о том, что у нас все не как у людей, мы даже пишем справа налево. На ее уроках я постоянно натыкалась на подобное отношение.
Я была совсем не конфликтной девочкой. Я боялась конфликтов, потому что в них показываешь свои темные стороны, а я не хотела бередить это. Я могу проявлять агрессию только с очень близкими людьми, которые могут выдерживать и вбирать мои эмоции, помогать их пережить. Они и я знаем, чего ожидать друг от друга. С чужими людьми я никогда не шла на конфликт, потому что у меня был страх того, что либо человек выйдет из себя настолько, что случится какая-то опасная ситуация, либо я не смогу контролировать свои эмоции. Отсутствие контроля у меня выливается в плач. Преподаватель французского часто выводила меня на сильные эмоции. Я просто не могла этого выдерживать, выходила из аудитории и шла рыдать в туалет.
Я долго никому об этом не говорила. Чтобы доказать себе, что справлюсь, я записалась на отдельные уроки французского языка к другому преподавателю. Здесь мне повезло – я встретила потрясающего учителя. Мне удалось с ее помощью буквально за полгода начать хорошо говорить, читать, писать. Но как только приходила на французский в свой вуз, то не могла ничего отчетливо произнести. Меня все время вызывали к доске и заставляли брать с собой зеркальце для отработки произношения – как сводить губы, в каком положении должен быть язык, чтобы звучать правильно. Француженка смеялась, когда я говорила, ей хотелось как будто выдавить из меня эти звуки. Сейчас я объективно понимаю, что произношение у меня было вполне нормальным. На одном из экзаменов она не хотела ставить мне даже тройку. Вызвали целую комиссию, но к этому времени я уже почти погасла.
Мама