и ушел.
Отец написал сообщение, чтобы я убрал комнату. Он богатый и очень властный человек, двадцать шесть лет назад открыл свой первый ресторан «Супер-Гриль», затем еще один и еще, сейчас их шесть. Теперь он считает, что может все. Ненавижу его. Жалкий, мерзкий, он изменял матери, бил ее, бил меня и сестру, бросил нас, а когда я вырос и мне надо было учиться, забрал меня с собой. Каждый день вспоминаю, как презираю его. Мое отвращение к нему больше, чем что-либо в этом мире, больше мира и самой вселенной. Это не детская обида, просто мы разные, очень разные. Он слишком тупой, властный, слабый и искалеченный человек, который обращается к богу при любом удобном случае, он просто мне омерзителен, благо я его не вижу почти никогда. Такие, как мой отец, вечно работают, это спасает нас обоих.
Сел в автобус. На часах 9:00. Занятия в институте начинаются в это время, но в тот день была такая прекрасная погода, что я не видел смысла спешить. Сидел в автобусе и смотрел в окно, все было серое и мрачное, но солнце было нежным, прорывалось сквозь небо, светило и озаряло светом только мое лицо, будто ничто другое для него не имело значения. Солнце внушало мне надежду, оно дарило мне тепло и умиротворение. Глядя на это прекрасное небо, отвернув взгляд от земной серости, я видел, как птицы разрывают порывы ветра. Они были как солнце, будто его небесные создания. Летели так свободно, так прекрасно, так величественно, что внутри все сжималось. Другие такого просто не замечают, не замечают жизни вокруг, не могут поднять голову и избавиться от серости под ногами.
Моя остановка. Надо закурить. Достал пачку красного Marlboro и затянулся. В тот день мы должны были принести наброски лица моей одногруппницы Алисы. Каждый из группы должен был изобразить то, как видит ее лицо. Затем мы будем так изображать каждого по очереди. Я не нарисовал. Алиса та еще дрянь – мерзкая, тупая, блудливая и рисует отвратно. Она вечно использует белый цвет в палитре акварели, у художников это считается непрофессионализмом и дурным тоном. Акварель – самая капризная к свету краска, при высыхании она начинает светлеть и терять насыщенность. С такой краской надо уметь работать, но Алисе далеко до таких умений. Хотя Маргарите ее рисунки нравятся. Но у нее тоже дерьмовый вкус.
Я знаю, что Алиса не художница, а наркоманка, каждый раз, когда у нее трясутся руки, каждый раз, когда я захожу в Инстаграм1 и вижу в историях, как она в очередной раз тусуется с новым пареньком, каждый раз, когда смотрю на ее искаженные рисунки, я вспоминаю, как же сильно ненавижу ее. Такие люди, как она, не приносят пользы ни себе, ни обществу, ни таким, как я. В свободное от учебы время она только и делает, что употребляет. При этом она считает себя уникальной, хотя она абсолютная пустышка без мозгов. Лицо Алисы на полотне, которое я бы нарисовал, выглядело бы как лицо трупа с червями, вылезающими из всех щелей. Помню, однажды эта нарколыга позвала меня в клуб. Я уже был пьян, поэтому