на пару глоточков нам хватит!
– Хотел бы я высказать, – вздохнул Эйстальд, возвращая бурдюк. – Вот только вино и впрямь замечательное…
– Вот-вот, и нечего здесь кривиться, будто с рождения в завязке! Воду мы под каждым камнем отыщем, горы вон, совсем рядом, а там и до Селлтирианд рукой подать!
– Люблю я эти края, – скиталец перевел взгляд на горизонт, – Люблю возвращаться домой…
Ветер доносил запах моря, оно все еще было не так далеко, но с каждым шагом отставало от них все сильнее. Друзья решили уходить от прибрежья, направляясь к северо-востоку. Путь выбрали между отрогами, за относительно спокойные тракты некогда в этих местах. Хотя в спокойствие теперь никто и не верил. Икларентид лежал где-то по правую руку, и его уже закрыли хребты, растущие прямо на глазах, и все же не столь быстро, чтобы полностью укрыть собой море. Скиталец скучал по нему.
Почти у самого горизонта виднелись западные горы, которые протянулись к ленте реки у подножия Серого Убежища. Селлерион был знаком скитальцу с раннего детства. Его воды, быстрые и глубокие, были такими же родными, как и старый лес у подножия крепости. Ему хотелось еще раз нырнуть в темные глубины своенравной реки, проплыть как можно дальше, быть может, до противоположного берега. Совладать с бурным течением, доказать свою силу, как он не раз это проделывал в юности.
Скиталец улыбнулся своим воспоминаниям, простым и в тоже время живительным, того далекого и невозвратного времени. Ему казалось, он почти разучился принимать ту простоту, как-то незаметно повзрослев и увязнув в обилии серого. Его далекие предки основали великий орден, горделиво почитая себя наследниками лунного серебра, его истинным блеском. Как же случилось, что они растеряли всю ту уверенность, обесцветились и облачились в серое? Может быть, не смогли более верить чистым стремлениям юности, или зрелый цинизм умело сокрыл желание власти? Хотелось вернуться к реке и попробовать отыскать того мальчика. Хотелось вновь разглядеть не одно только серое.
– Ты еще помнишь ту корчму, где так аппетитно уплетал мои куриные рулеты?
– Ты о той очаровательной дыре, как называл ее… «Тролль и поэзия»? – бальтор поскреб бороду с таким рвением, будто искал в ней мышей. – Помню, помню. Надеюсь, она еще стоит, и крыша не прохудилась.
– Хорошее было время, – пробормотал скиталец, которого все еще не отпускал приступ нахлынувшей ностальгии.
– Ага, и рулеты были выше всяких похвал! И ты был тогда совсем зеленым, а сейчас, погляди на себя – да ежели эти лохмотья сорвать на хрен, то в лунном серебре ты, пожалуй, за принца древнего мира сойдешь. Какой стал… Свет полной луны прямо сочится из тебя, как мед из улья! Тут любому Коронованному дрожать впору будет…
– Гелвин, брось ты свои издевки! – скиталец поморщился, скрывая улыбку, но почувствовал, что похвала ему была приятна.
– А я чего? Сам видел, как ты Коронованных трепал.
– Потому