кружки, чтобы хотя бы рисунками не оскорблять благородного содержимого. Обследование холодильника позволило присовокупить к процессу сырную нарезку и традиционный лимон. Гость тем временем откупорил бутылку. Спустя три минуты первая порция ее содержимого была разлита по посуде и, под банальный тост, отправлена в пищеводы участников собрания. Как и следовало ожидать, коньяк разлился по ним мягкой теплотой, ответом организма на которую стало плавное повышение настроения.
– Вещь! – сделал емкое заключение мой собутыльник.
– Согласен, – согласился я.
От первой выпитой порции качественного алкоголя всей сущности заметно похорошело. Я думаю, что в основном из-за этого чувства люди и потребляют спиртные напитки. Из-за него и еще из-за той предпоследней стадии опьянения, которая дает ощущение бесконечного веселья. К сожалению, она наступает не всегда, в независимости от количества выпитого.
То, что происходит в промежутке между этими стадиями, и уж тем более то, что случается обычно после, не так приятно. Поэтому цель каждого пьяницы – как можно быстрее проскочить упомянутый промежуток и как можно дольше оставаться в сознании. Хотя, конечно, есть любители.
С другой стороны, вполне возможно, что такие выкладки справедливы лишь для тех людей, кому есть чем заняться вне алкогольного опьянения. Для тех, кто отключает свой мозг с чувством выполненного долга, принимая дар Бахуса как заслуженную награду или даже как отдых для поддержания своих сил, так необходимых в дальнейшей борьбе. Но мне виделось, что есть и другая каста пьющих. Те, кто заливает в себя простые в приготовлении спиртные напитки, чтобы избавиться от мучений настоящего, в котором им не нашлось комфортного места. В этом случае все эти переходы между стадиями вопрос чисто технический и большого значения не имеет. Вот такая вот игра в игре и вот такие вот странные правила.
Неожиданно меня в очередной раз захватила волна логического обобщения. Это ж надо было придумать такое вещество, которое при употреблении внутрь подавляет участки человеческого мозга, ослабление которых высвобождает неконтролируемую радость существования или как минимум глушит горечь бытия. На мой взгляд, наличие такого механизма, держащегося на настолько сложной череде причинно-следственных связей, категорически свидетельствовало об искусственном происхождении самого явления. Другими словами, опьянение кто-то специально придумал, когда делали Игру. Эта мысль показалась мне достойной устного выражения.
– Ты знаешь, Саш, – начал я повествование с уточняющего вопроса, – как работает механизм опьянения?
– Не очень, – признался он.
– Хошь, расскажу? – предложил я.
– Интересно.
– Тогда давай еще выпьем, – предложил я, и мы выпили. После этого я начал свое повествование, слегка размякшее под воздействием алкоголя в области дикции и логического