было холерное. Он внезапно, очень тяжело заболел страшными болями желудка.
О. Иоанн не знал об этом. Собравшись в дорогу, он спросил: «Где же ректор о. Архимандрит Антоний?» Ему сообщили, что он тяжко заболел и лежит в постели в своей спальне. О. Иоанн немедленно вошел к тяжело больному и спросил: «что с вами? Вы очень страдаете?»
– Я умираю, – сказал Архимандрит Антоний о. Иоанну.
«Пустяки, – ответил о. Иоанн, возложив руку свою на голову Архимандрита Антония, – вставайте и поедемте».
Последний почувствовал, что болезнь его мгновенно оставила…
Илья Васильевич Гумилевский, протоиерей Храма Христа Спасителя в Москве и профессор Московской Академии, в бытность свою семинаристом Духовной Семинарии в Москве, в год выпуска из последней, получил приказание от инспектора классов подготовиться к произнесению проповеди на предложенную тему.
Место, где семинарист Гумилевский должен был произносить проповедь, не было указано, что его немало волновало, помимо присущих волнений, связанных с произнесением первой проповеди.
Он был в числе лучших выпускаемых из семинарий учеников, из которых только двое могли быть отправлены в Духовную Академию казеннокошными.
Под один из Богородичных праздников семинарист Гумилевский получил приказание явиться к настоятелю Успенского собора, и когда явился, то от последнего узнал, что пробная проповедь должна быть произнесена в середине всенощного бдения, во время полиелея.
Смутившийся от такой неожиданности семинарист Гумилевский был еще более взволнован, когда в алтаре собора появился о. Иоанн Кронштадтский и стал готовиться к начатию всенощной.
Пишущий эти строки его родной брат, с которым он впоследствии поделился пережитым им своим настроением, вернее, состоянием духа, по тому моменту. Необъяснимый страх, а вместе с ним и какой-то благоговейный трепет стрелой пронизали его. И чем ближе становился момент появления в стихаре на амвоне, тем сильнее росло желание уйти совсем или как-нибудь отложить выступление хотя бы путем симуляции болезни. В борьбе с самим собою незаметно подкралось и время, когда от брата потребовали приготовиться к выходу из алтаря. Раздумывать уже было поздно. И брат, перекрестясь троекратно на Святой Престол, решительно подошел к о. Иоанну за благословением. – «Чувствую и знаю твои переживания, юноша, – сказал батюшка о. Иоанн. – Да укрепит тебя Бог Святым Духом Своим и да не смущаешься ты впредь никогда в своих дерзаниях служить Ему».
С необыкновенным подъемом и неподражаемой дикцией произнес тогда брат свою первую в его жизни проповедь, и что удивительнее всего, так это то, что даже не воспользовался своим рукописным материалом. Не отступая от темы, как от стержня, он далеко отступил в вариантах одухотворенной мысли, образно, нравоучительно и убедительно излагая молящимся воспоминаемое Святой Церковью событие из Нового Завета.
Слова