не самая подходящая партия для их дочери, он все равно мне нравился.
– Да не пялься ты на него такими телячьими глазами! Твои вид скоро вынудит беднягу сделать тебе предложение! – рассмеялась Сара. Я нахмурилась. Не далее как вчера на приеме у нас дома я слышала, как досужие сплетницы обсуждали нас с Джоном.
– Конечно, он не граф или герцог, но дочерям Адама Рэнделла выбирать не приходится, – сказала одна из дам, обмахиваясь веером. – Просто удивительно, что ему приглянулась эта мышка, Мари Рэнделл, она же и двух слов в обществе не скажет!
– Ты же знаешь, дорогая, они обе очень странные… моя кузина Лиззи Шеппард, она замужем за их троюродным дядей, рассказывала… – дальше я не слышала. Но всюду нас с сестрой преследовала волна неясных слухов, ничем не подтвержденных, но от того не менее обидных…
И все же он ухаживает за мной! Сара выпрямилась на диване и одернула пышную юбку.
От волнения я слегка задыхалась, корсет слишком туго обхватывал грудь. Шпильки безжалостно впились в голову. Сара что-то сказала, но я не слышала.
– Мари! Да не сиди ты истуканом! Проснись, наконец! – яростно прошептала сестра. – Тебе пора просыпаться!
Я открыла глаза и часто заморгала, но темнота не рассеивалась. Постепенно я привыкла к ней и начала припоминать события этой бесконечной страшной ночи. Когда толпа ворвалась в дом, Джон закрыл меня собой, но его ударили чем-то по голове, а потом, когда он упал, безжалостные грубые руки схватили меня!
Голова ужасно болела, видимо меня сильно ударили. На голых плечах были синяки и ссадины, потрескавшиеся губы распухли и кровоточили. Я, как могла, ощупала себя, и кроме этих ссадин не нашла никаких других повреждений. Я без сил прислонилась к гладкому камню и запрокинула голову. Сквозь ржавую железную решетку я видела затянутое тучами небо, ночь еще не кончилась. Где-то в отдалении капала вода. Мне страшно хотелось пить.
– Эй! Кто-нибудь, пожалуйста!.. – мой собственный голос показался мне чужим и хриплым.
Но никто не отозвался. Меня захлестнула паника. Они убили Джона, а меня бросили здесь умирать! Я попыталась подняться на ноги, но было так тесно, что голова больно ударилась об решетку. «Колодец!» Они бросили меня в старый засыпанный колодец. Я прижалась щекой к мокрой стене и разбитыми губами начала собирать капельки воды, стекающие по его стенкам. Мое пересохшее горло горело и саднило, но я, превозмогая боль, продолжала, пока не утолила жажду. Потом без сил привалилась к стене спиной и окунулась в темноту без сновидений.
Очнулась я от резкой боли в плече. Было утро, солнце уже пригревало. Щурясь от яркого света, я посмотрела вверх. Решетку уже сняли, над колодцем стояло двое крестьян, у одного из них в руках была палка, которой он и ударил меня.
– Вставай, дьявольское отродье! И не вздумай выкинуть какой-нибудь свой ведьминский фокус! – он истово перекрестился.
Я с трудом поднялась, едва не вскрикнув от боли