значит, на Амазонке, – уверенно сказал Федор Иннокентьевич. – Я слышал, там тоже полным-полно всякого зверья.
– И там их тоже нет. Они давным-давно вымерли.
– Это как же? – удивился Пичугин.
– А вот так и вымерли! – сказал Женька, незаметно подмигнул мне и развел руками. – Начисто! В результате естественного отбора, в процессе эволюции, так сказать.
– А, эволюция, – уважительно протянул Федор Иннокентьевич. – Дарвин… Как же, помню.
Мой испуг прошел, я с еще большим любопытством стал прислушиваться к разговору. Мы уже перебазировали все необходимое из кухни в комнату и теперь быстренько наводили на столе надлежащий порядок.
– Стало быть, не придется вам поохотиться, – тяжело вздохнул Женька. – Сочувствую, Федор Иннокентьевич, но что делать? Против природы, как говорится, не пойдешь. А кроме всего прочего, при встрече с парейазавром на ружье, даже на вашу верную тулку, надежда плоха. Для такой махины надо, по крайней мере, противотанковое орудие, среднего хотя бы калибра.
– Жаль-жаль! – на лице Федора Иннокентьевича отразилось неподдельное сожаление. Он, видимо, был бы не прочь поохотиться и с сорокапяткой, лишь бы потом иметь возможность похвастать перед приятелями таким редкостным трофеем. – А нельзя их заново вывести? – он посмотрел на Женьку, – В газетах, помню, писали, что зубры тоже вымерли, а теперь вон в Беловежской пуще табунами ходят. Сам видел, – добавил он, вероятно, для большей убедительности.
Стол уже был накрыт, и Женька решил на время закруглиться.
– Должен вас огорчить, дорогой Федор Иннокентьевич, – сказал он, подсаживаясь к столу. – Придется вам обойтись без парейазавров, поскольку машину времени будут изобретать еще пару-тройку тысячелетий. Правда, в иных книгах пишут, что на других планетах их видимо-невидимо, только нам с вами туда не полететь. Это я вам гарантирую как физик.
– Зачем так далеко забираться? – вдруг вмешался Илья. – Вы его не слушайте, Федор Иннокентьевич. Скептик он и циник, я его знаю. Никаких других планет не нужно, Лет через десять я с удовольствием покажу вам что-нибудь в этом роде здесь, на Земле.
Я удивленно посмотрел на Илью. В конце концов и Пичугин может сообразить, что над ним просто смеются. Нехорошо тогда получится.
– Ну, знаешь ли! – до Женьки тоже дошло. – Хватит трепаться. Давайте-ка лучше по рюмочке, и чтоб научных разговорчиков больше ни-ни… – он выразительно помахал пальцем.
– Я вполне серьезно, – нимало не смущаясь, продолжал Илья. – Послушайте… Слово «эволюция» происходит от латинского evolutio, и буквально означает «развертывание». А что, если мы…
– Ты не маг и не кудесник, – перебил я его. – Эволюция не газетный лист, ее не свернешь!
Мне стало ясно, что разговор переходит на другие рельсы. Кто-кто, а Илья зря говорить не будет, но, чтобы он рассказал все или почти все, его надо раззадорить, завести, как говорят,