узнал местность, что вселяло уверенность в то, что спасительная вода уже рядом!
Только тут пришлось сбавить темп. Именно здесь надо было быть особенно аккуратным. Помню, как в первый раз не обратил внимания, что в этом месте ровная поверхность земли резко уходит под уклон. Да к тому же этот склон был усыпан поваленными деревьями и валунами с мокрым мхом. Тогда я чуть ноги себе не переломал и как раз приземлился в большую-большую лужу, покрытую ряской по берегу и имеющую стойкий запах болота. Мелкое такое болотце, в котором я сейчас видел наше спасение. Осталось только добраться до этого места невредимыми.
– Юля, аккуратнее, – крикнул я, хватая сестру за руку.
– Я сама! – вырвалась она.
Спорить не стал.
Сам двигался осторожно, помня, что мох на валунах скользкий, а стволы деревьев все в сучках. Всё внимание было направлено на преодоление последних нескольких метров. Когда уже почти пересёк склон, посмотрел вперёд и не поверил своим глазам.
Я был здесь всего несколько дней назад, а балка значительно уменьшилась. Да сейчас это просто большая лужа!
Кинув взгляд за спину, убедился, что огонь вошёл в свою силу и наращивал мощь. Сухие деревья накормили его, и мелкие всполохи, что стелились по где-то сухой траве, преследовали нас раньше, теперь уже ярым пламенем догоняли нас.
Это подстегнуло. И вот я уже почти в низине, рядом с водой.
Эта лужа не спасёт нас! – понял я, сравнив то, что было передо мной, и то, что за спиной.
Сестра замешкалась, постоянно бросая взгляды за спину. Она вместо того, чтобы и дальше аккуратно преодолеть остаток пути, начала паниковать.
– Юля, смотри под ноги, – крикнул я.
Но на последних метрах она всё же споткнулась, зацепившись за какой-то сучок, и полетела кубарем вниз. Слыша её крик, смотрел, как она летит прямо на меня, и попытался поймать её.
В итоге поймал, но поскользнулся на мокрой траве, потерял равновесие, и мы оба оказались в той самой луже. Точнее, я сидел в ней задницей, а сестра была у меня на руках.
Так и просидели несколько минут. Юля, вцепившись в меня, ревела, а я успокаивал её как в детстве.
– Ну Юляша, ты чего, мы же живы.
Сам себе удивился, я так давно не называл её Юляша. В детстве она жутко не любила, когда я называл её так, а мне нравилось, и я всегда использовал именно это слово. Только она уже давно перестала быть «моей Юляшей». За время, проведённое здесь, в лесу, я понял, что от той сестрёнки, которую помнил я, почти ничего не осталось, разве что внешне она ещё была похожа на ту девочку, что выросла на моих глазах: те же светлые волосы, вроде как те же голубые глаза. Но и волосы поблекли, и глаза теперь пустые.
Отмахнулся от ненужных мыслей и сказал всё ещё плачущей сестре.
– Вставай, нужно пройти чуть дальше. Ноги всё равно вымочим, но хотя бы будет вероятность, что огонь не достанет нас.
Попытался поднять сестру, да только не вышло, она вскрикнула и ещё хлеще заревела.
– Юля, нам надо двигаться дальше!
– Я не… могу… нога…, – сквозь слезы, всхлипывая, ответила она.
– Что с ногой? – пытаясь рассмотреть,