ты, горе луковое! – всплеснула руками няня, зажимая девчушке рот ладонью – А ну не бреши! Беду накличешь своими выдумками! Наши духи-то простят тебя, дуреху малую, чай своя, а вот Князь Бессмертный…
Саяна усмехнулась. Зеркало в опочивальне княгини было на зависть всем вокруг. Большое, почти с человека ростом, гладкое, блестящее, в кованой раме из чистого золота. Рама вилась вокруг тонкого дивного стекла, точно стебли невиданных растений, переплеталась в бутоны цветов, украшенные драгоценными каменьями. Иногда княгиня пускала Саяну посмотреть на себя да полюбоваться. И девушка смотрела в блестящее стекло, привезенное князем из самого Свет-града и думала, понравится ли она тому, кто ее нарушил покой и сон, когда вновь встретятся.
Три зимы прошло с последнего приезда багров в Синий Яр. Каждый вечер перед сном после молитвы, Саяна ложилась на перину, закрывала глаза и представляла загорелое лицо с высокими острыми скулами, волевым подбородком и ровным носом. Она помнила прямой взгляд черных глаз, тонкие вечно сжатые в полоску губы, резкие движения жилистого тела, шершавые молозистые пальцы, и горячее дыхание над ухом.
– Моей будешь. – сказал тогда младший сын Храбра Сивого и поцеловал. Так требовательно, настойчиво, властно, что у Саяны дух захватило и ноги подкосились. А кровь застучала в висках, прилила к щекам, заставила покрыться испариной. Все ее тело выгнулось, подалось навстречу, впечаталось в мощное тело, затянутое в кольчугу. А когда он оторвался от девушки и с неожиданной нежностью провел пальцем по ее нижней губе, Саяна, не колеблясь ни секунды, прошептала:
– Буду. – а потом, спохватившись, добавила – Когда к отцу моему на поклон придешь. Потом буду.
И вот прошло три зимы. Может и забыл ее Рогдай, Храбров сын? Может и сосватали уже с какой-нибудь черноокой девой из степи? С той, что стреляет из лука без промаха, да мечом разит без жалости. Куда ей, нежной Саяне до дочерей ветра и степи? Это здесь она, как белая ворона, ножи метает, да клинком размахивает. А там каждая дева Багровых земель с детства учится оружие в руках держать. Поговаривают, поэтому из багров духи себе жен не берут. Строптивые слишком да опасные.
Дверь открылась, и в опочивальню влетел запыхавшийся служка в шапке набекрень.
– Багры п-приехали! Встречать идти надобно. Князь велит!
Саяну дважды просить не пришлось. Она вскочила с лавки, одернула полушубок, и, крикнув Чарне, чтобы одела Раду, понеслась вон из горницы.
В спину ей долетело недовольное ворчане старой няни, но девушка даже не обернулась. Пробежав по просторной сводчатой галерее, она спустилась по деревянной лестнице во внутренний дворик терема, где все было на своих местах, как и всегда. Размеренный быт родного дома.
Саяна даже с закрытыми глазами могла описать, как стоят, вытянувшись в струнку, стражники у ворот, как мужики тащат кабанью тушу в поварскую, из которой уже нетерпеливо выглядывает стряпуха Анисья и сотрясает воздух большой деревянной ложкой. На резном балкончике обычно восседала