подвиг, отказавшись даже увидеть тот артефакт. И даже не соблазняешь хранителя. А потом тебя просто отпускают. И ты уверена, что это конец истории???
– Насчет просто отпускают, ты сильно погорячился, – заметила она. – У меня самая натуральная ломка с душевной травмой. Но… Вообще, я понимаю, к чему ты ведешь. Хотя мы с тобой мирно сидим на берегу Волхова. Автобус увез меня оттуда и не сломался по дороге. Меня даже никто не уговаривал остаться на ночь. … Почти не уговаривал… Но не важно. И вообще, уже завтра мы отчаливаем отсюда насовсем.
– Если спокойно доживем до завтра, – Алек не был оптимистом. – Обещай мне, пожалуйста, что при малейшем намеке на неприятности, ты зовешь меня.
– Обещаю, – даже не раздумывая, ответила она. – Но… может, это все-таки просто влюбленность?
Она так хотела услышать положительный, хотя и заведомо ложный, ответ. Алек неохотно улыбнулся и кивнул.
– Но вообще-то, – сказал он, закрывая тему. – Могла бы и плюнуть на условности и девичью гордость. Секс с монахом, в принципе, не так уж и пошло… Что он, не мужик, что ли?
Неприятности случаются всегда
К ночи у нее появилось странное ощущение, будто в предвкушении чего-то очень приятного. Елена понимала, что это значит. Просто кто-то, к кому она и сама была неравнодушна, в это время думал о ней. Егор. Так проявлялась их странная духовная связь. И это радовало, так как давало возможность уговорить себя, что это всего лишь влюбленность.
Она легла спать после полуночи, так же думая о Егоре. Она раз за разом прокручивала в голове события прошедшего дня. Пока они не превратились в яркое и насыщенное воспоминание о прекрасной сказке. И провалившись в сон, Елена увидела Егора.
Это был яркий и наполненный ощущениями сон. Она не только видела его, но еще чувствовала все его эмоции. Настоятель монастыря работал. Он сидел за компьютером и уверенно печатал какую-то научную работу об истории православной церкви. Егор пребывал в отличном настроении. Не имея большого опыта не-случайных встреч, он воспринимал приход Елены, как некое романтичное приключение. И оно ему нравилось. А еще сегодня неплохо продвигалась работа над статьей. Настоятель любил работать по ночам. В монастыре было очень тихо, уставшие за день монахи после ночной службы быстро расходились по кельям. И теперь были слышны только шорохи за окном, вскрики засыпающих птиц и обычные звуки старого здания: скрип половиц, рассохшихся под лучами солнца днем, какие-то щелчки и прочий еле слышный шум. Это были привычные звуки, и когда Егор слышал их, то это его успокаивало, давало впечатление защищенности.
Когда он очередной раз отвлекся, раздумывая, как удачнее изложить мысль, ему показалось, что в эту ночную песню вкрался другой, чужой инородный звук. Топот. Тяжелый и дробный. Быстрые шаги. Нескольких человек. В монастыре такой топот был редкостью. Братья ходили тихо и даже порой степенно. Внутри тут же будто что-то ухнуло и начало разрастаться тревогой. В ночи все ощущения и чувства обострялись. А потому беспокойство охватило его целиком буквально за несколько мгновений.