выходящие за ворота фигуры.
– Как тебе такое в голову могло прийти? – нахмурился отец. – Скажи спасибо, что вообще дали время на подготовку, – и он протянул мне свиток.
Я развернул.
Каллиграфия.
Мало того, что я иероглифы только-только начал понимать, так ещё и каллиграфическая запись. И кто сказал, что красиво написанное легко читать?
Но тем не менее, я углубился в изучение свитка.
Но не успел прочитать и первой строки, как из дома буквально вылетели Тоширо и лысый мужик. Оба в кейкоге и оба с обнажёнными мечами.
Быстро оценив обстановку, они убрали мечи в ножны. Точнее, убрал лысый, а у Тоширо меч втянулся в ладонь.
– Мичио-сан! Простите, мы только узнали! – с поклоном выпалил лысый.
– Всё в порядке, Ронин-сан, – ответил отец. – Они ушли.
Ронин. Я вспомнил, что братец уже упоминал это имя. Это был его учитель фехтования. Я с интересом уставился на того, кого отец нанял для старшего сына.
– Когда испытание? – спросил Тоширо, и в его голосе просквозила тревога.
С чего бы братцу переживать за меня? Не создалось у меня впечатление, что отношения между братьями тёплые.
– Через три дня, – ответил отец.
– Они уступили? – удивился Ронин-сэнсэй.
И я снова уткнулся в свиток.
Просматривая иероглифы по диагонали, я нашёл глазами ту часть текста, где говорилось о сроках. Согласно свитку, я должен был пойти на испытания завтра с утра.
– Но три дня это мало! – воскликнул Тоширо.
– А то я не знаю, – вздохнул отец. – Но через три дня Кеншин станет совершеннолетним, вот они и торопятся.
У меня отпала челюсть – охренеть! У настоящего Кеншина тоже через три дня днюха? Как и у меня. Вот так совпадение.
Ронин-сэнэй, не обращая на меня внимание, ответил отцу:
– Три дня – это лучше, чем одна ночь.
– Да, лучше, – согласился отец. – Но погоды не сделают. Кеншин совершенно не умеет управлять даром. А испытания там сами знаете какие.
Тоширо и Ронин-сэнсэй тревожно переглянулись.
Они обсуждали предстоящее испытание, а я смотрел на них и пытался уловить, угадать своё будущее. И судя по реакции отца, брата и его учителя, ничего хорошего меня не ждало.
Но и страдать по этому поводу я не собирался. Какого хрена?
– Осталось три дня жизни, – с легкомысленной усмешкой прервал я их разговор. – Чем бы таким заняться?
– Ты неисправимый идиот! Тебя ждёт очень трудное испытание, а ты дурака валяешь! – выпалил братец, и я узнал вчерашнюю презрительную интонацию.
Хоть что-то в этом мире осталось неизменным.
– Тоширо! Не говори так о Кеншине! – одёрнул брата отец. И добавил уже обращаясь ко мне: – Иди, переодевайся. Жду тебя на тренировочной площадке.
Пришлось отправляться.
Закрывая за собой дверь, я услышал, как Ронин-сэнсэй говорит отцу:
– Я не уверен, что он справится.
Что ответил отец, я не услышал. Дверь закрылась, и я пошёл в свою комнату.
Только зайдя в гардеробную за кейкоге,