много собак и… даже коты? Еще четко пахло петухом, хотя запах был старым, а еще крысами. Твою мать. Я ненавидела крыс. Моргнув, я попыталась сложить кусочки пазла. В глазах все было размыто, будто Ричард снова ударил меня битой по голове, утверждая, что в волосах была пчела. После этого я еще несколько дней видела мир размытым.
Медленно и мучительно мой взгляд стал четким.
Бетонные стены. Решетки. Напротив меня другие собаки – тоже за решетками. Таблички на клетках. Имена. Породы. Возраст.
Я моргнула и покачала головой, будто могла изменить изображение перед собой. После посмотрела вниз, пытаясь отдышаться, и поняла, что смотрела на свои передние лапы.
Твою мать, будь все проклято.
Я вдруг перестала дышать, и дело было вовсе не в моей ране сбоку, которая все еще немного болела, или в неприятных ощущениях на шее из-за серебряной веревки, которая меня чуть не задушила. Нет, все это было… Ничем по сравнению с тем, на что я шокированно уставилась.
Длинная, пушистая, золотистого цвета шерсть покрывала мои лапы, которые выглядели намного меньше, чем обычно. Никаких длинных когтей, теперь они были аккуратно подстрижены. Я резко повернула голову и оглядела свое тело.
Золотое. Мягкий, пушистый мех, который напоминал рябь на поверхности воды.
– Не по-настоящему. Это все не по-настоящему, – зашептала я.
Более короткая золотая шерсть покрывала все мое тело. В некоторых местах она была выцветшей и будто бы окрашенной в платиновый блонд. Этого не может быть. Я то открывала глаза, то закрывала, но ничего не менялось. Я не менялась.
У меня вырвался стон, потому что я даже не могла подобрать слова, дабы описать весь ужас. Просто животный страх, связывающий меня узлами.
Где-то на краю сознания мозг пытался напомнить мне, что я могла быть мертва. Эта альтернатива была намного хуже, чем существо, которым я стала. И все же волчица внутри меня билась в истерике. Потому что она тоже была спрятана под золотистой шерстью, как и я.
И я почти не могла почувствовать ее. Хотя нет, лучше это зачеркнуть. На самом деле не было никакой связи с моей волчицей. Я могла лишь отдаленно чувствовать ее, ощущать ее страх, но кроме этого, ничего не было.
Что я чувствовала теперь? Желание сделать кого-то счастливым. Постоянное желание, чтобы мне почесали уши.
Мое дыхание ускорилось до такой степени, что зрение снова затуманилось. Я зажмурилась, а потом снова открыла глаза.
– Пусть это будет сном, – прошептала я.
Не-а.
Ничего не менялось. Я все так же была покрыта шерстью от морды до кончика виляющего хвоста.
Золотистый ретривер. Я стала собакой. Золотой. Паника захватила меня, пока я пускала слюни на пол.
Мой хвост жил своей жизнью и продолжал медленно вилять. Вот все, о чем думали золотистые ретриверы? О счастье?
Нет, нет. Я была оборотнем! Я запрокинула голову назад, открыла пасть и… Тявкнула? Никакого глубокого, внушающего трепет воя. Дерьмовое проклятое тявканье.
Я закрыла глаза, опустила голову и заткнулась. Все мое тело билось в конвульсиях, пока я не