думаешь, выпустят?
– Так ведь хоть какой-то шанс был…
– Да и у нас есть где путешествовать… Страна не маленькая… Ледников одних сколько, пустынь, морей! – вмешался учитель географии.
– Что касается меня, то я люблю отдыхать с комфортом, – пожала плечиками Ира.
– Да где ты у нас комфорт видела? – спросил Валентин. – Поедешь в какой-нибудь пансионат так там тебе все нервы истрепят – то в номере тараканы, то в столовой гадость и хамство, да еще пошлого радио наслушаешься.
– Есть места, – сощурился Валера.
– А, ты про партийные кормушки? – усмехнулся Валентин.
Валера промолчал.
– И все-таки хотелось хоть бы краем глаза глянуть, как там живут… – вздохнул Валентин.
У Валеры был новый стереопроигрыватель с колонками и хорошие пластинки. Они пили грузинское вино Вазисубани, которое принес Семен, водку, которая была у Валеры, танцевали под АББу и Бони-эм (Валеры были какие-то свои выходы, и он доставал модные иностранные диски «из-под полы»). Толкались, прыгая, топчась на маленьком пятачке комнаты то по отдельности с дамами, то все вместе, но в общем чувствуя себя вполне счастливыми.
Возвращались вечером по реке. Солнце садилось в заречный черный бор. В гладком зеркале Шуйцы отражалось розовеющее небо с волокнами облаков и зеленые прибрежные кусты, изредка всплескивала рыба и тогда бежали круги и небо трепетало. Из-за заборов белели яблони и слышался свист соловьев. Влажный и свежий воздух и глотался как молоко. Откуда-то тянуло дымком костра.
– Бля-а-ать! – разорвал покой пьяный рёв – Бля-ать!
– Народ не выносит красоты, – констатировал Валентин. – … А вообще хочется от людей уехать в дикие места, хоть на месяц…
– Ну и куда мы летом поедем? – спросила Ирина.
– Давай в горы сходим, с Петькой!
– А может, лучше в дом отдыха, у отца есть на работе хорошие путевки в Пицунду?
– Снова дом отдыха! Нет, ты представь себе, какая в горах природа, нетронутая!… Через Большой Кавказский хребет, а там на море и отдохнем…
Над городом громоздились розовые тучи.
Шли по улице молча, он думал о ледниках, она – о морском пляже. И встретилась им возвращающаяся откуда-то колонна солдат. Впереди шел разводящий с красным флажком, и пришлось подождать, пока они пройдут. А их было много – не меньше батальона – ждать пришлось довольно долго. Солдаты тоже молчали. Пилотки, гимнастерки, галифе, сапоги, слегка взметающие отяжелевшую вечернюю пыль, – за тридцать лет со времен войны форма советского солдата почти не изменилась. Офицеров не было. В лицах младшего комсостава было что-то зверино-героическое, а на лицах рядовых и даже сквозь их затылки читалась скука и единственный вопрос: «Когда же дембель!?..»
– А ты, наверное, любишь свой родной город? – спросила, глядя им вслед, Ирина.
– Представь себе, нет, я, наверное, какой-то выродок, всегда мечтал отсюда вырваться. Ты не думай,