в должности инженера строителя канала Москва-Волга и был списан по здоровью. О том времени он рассказывал, что спал с пистолетом под подушкой, чтобы вовремя застрелиться, когда придут арестовывать.
Пора в НКВД не прошла даром. Мог напугать до смерти случайный телефонный ночной звонок пьяного – слежка! Контакты с внешним миром – магазины, соседи, водопроводчики, электрики – взяла на себя жена. Как-то на уроке литературы, услышав о том, что вся русская литература вышла из гоголевской шинели, Валентин подумал, что его отец, все его поколение, да и последующее с его переданным в наследство страхом, вышли из сталинской шинели.
Но Валентин беспокоился напрасно: к приезду молодых отец обрядился в голубую рубашку и брюки, от которых резко пахло нафталином. А мама была как всегда в чуточку старомодном, но довольно элегантном для ее возраста платье. В тесном коридорчике эти почти незнакомые пожилые люди поцеловали Ирину и, умыв руки, все прошли за круглый стол посреди комнаты напротив черно-белого телевизора «Рекорд», по которому транслировался парад в Москве. По Красной площади двигалась демонстрация трудящихся и телекамеры, как всегда выхватывали улыбающиеся лица, транспаранты, флаги, шары, взрослых, поднимающих на плечи маленьких детей, чтобы те могли лучше разглядеть богов в шляпах на трибунах, похожих издали на грибки – загадочных правителей, возможно, совсем и не людей, а инопланетян каких-то, говорящих лишь языком газетных статей и политических докладов, возможно, даже и не ходящих, как все остальное человечество, в нужник.
– Слава великому советскому народу!.. Ура!..
– Да здравствует всесоюзная ленинская коммунистисеская молодежная организация! Ура, товарищи!..
– Раньше и на первое мая военные парады были, а теперь – только на девятое да на седьмое ноября… – костатировал Пётр Петрович. – Какие межконтинентальные чушки через Красную площадь везли!…
– Скоро повезут… – хмыкнул Валенти, – иностранные корреспонденты обалдеют…
– Ладно вам парады, лишь бы войны не было, зато посмотрите – стол у нас сегодня, как для иностранцев! – ликовала хозяйка.
На белой скатерти гостей ожидали тарелки и блюда: молодая редиска со сметаной, соленые огурчики, вареный картофель с котлетами, вареные яйца, сыр, армянский коньяк с тремя звездочками и тот популярный вид салата, без которого российские женщины не мыслят праздничного стола и который можно было изобрести лишь в Заполярье при отсутствии свежих овощей (консервированный горох, соленые огурцы, колбаса, картофель) называющийся романтически – далеким французским именем «Оливье». Но ко всему была даже ломтиками аккуратно нарезаная красная рыба – истинно русское блюдо.
Выпили по рюмке коньяка за здоровье молодых, по второй за здоровье родителей – и этих и тех.
– А говорим, что плохо живем, – улыбалась Варвара Тихоновна, – мы так и не ели в молодости…