стоит представить, как это говорит Марк, усаживая меня к себе на колени, и я готова потрогать его всеми своими внутренними сторонами! Я готова слушать слюнявое «сисечки», тошнотное «пещерка» и мозговыносящее «пососи моего петушка», лишь бы он сжимал эти сисечки своими руками, вошел в пещерку петушком и трахнул меня наконец прямо на диване в гостиной!
Но даже намек о том, что никто из родни не вернется в ближайшие часы он пропустил мимо ушей!
И надо бы уже отступиться, но меня заело! Хоть разочек! Пусть хоть засунет в меня язык, пусть у него даже не стоит. Оближу вяленький и успокоюсь! Но я должна!
Меня просто потряхивало от его близости. От волос, лежащих волнами, пальцы зудели и требовали их взъерошить. От тонких твердых губ. Я грезила, как он сжимает ими мой сосок, и он по-настоящему напрягался до боли. Сильных рук, таких расслабленных. Бедер, на которые я хотела сесть сверху.
И чего-то между ними. Которого не было видно. Но мне бы хватило губ и пальцев.
Намеки не работали. Толстые намеки не работали. Моя грудь – ноль реакций. Моя попа – как будто ее нет. Мне оставался только один-единственный ход до момента, когда я признаю его импотентом.
И я просто села ему на колени. Увидела, как расширились зрачки, резко, рывком, словно сейчас он наконец набросится и подомнет меня под себя, заберет целиком. Дернулись пальцы, чуть не расплескав из чашки чай. Мои губы начали зудеть, чувствуя как их сейчас накроют невообразимо близкие его губы…
Но он попросил налить ему чаю!
Девушку, у которой между ног мокро так, что я сейчас начну оставлять влажные пятна на его джинсах! У которой соски превратились в камень!
Я сжала зубы, встала, пытаясь не полыхнуть всей своей яростью, а аккуратно сцедить ее в ядовитое и больное для таких вот, в возрасте:
– А правда, что у мужчин после сорока начинаются проблемы с потенцией?
И отвернулась, пряча победную улыбку, потому что как он скрипнул зубами было слышно даже сквозь шум закипающего чайника.
Иди сюда, жеребец, докажи мне уже, что ты еще мужик!
МАРК-2
Анечка развернулась ко мне спиной, оперлась о столешницу и отклячила жопу, рисуя ею восьмерки в воздухе. Якобы ждет вскипающий чайник. И мой ответ. И заодно демонстрирует, что я потерял.
Я медленно встал и неслышным волчьим шагом приблизился к ней. Ее белые шортики чуть сползли, открывая ямочки на попе, ее половые губы набухли и еще больше выпирали, когда она стояла вот так, изогнувшись в пояснице. Я мог бы засадить ей прямо в такой позе.
Но я подкрадываюсь и останавливаюсь прямо за ее спиной. Она не чувствует меня, я умею делать так. Поэтому так прекрасен ее испуганный возглас, когда я говорю ей прямо на ухо, тихо, но отчетливо:
– Неправда.
Она хочет отпрыгнуть, но некуда. Я не касаюсь ее, но стою сразу позади, не отойти, если меня не отодвинуть.
Ставлю руки по обе стороны от нее, запирая как в клетке. И продолжаю:
– Ты знаешь сколько мне лет?
– Да… – в ее