ладонью ее голову к поверхности, чтобы не пыталась вывернуться и стянуть блядские шортики с белоснежной задницы.
Сглатываю, охватывая взглядом подрагивающие безупречной формы полушария и не удержавшись кусаю ее за левую ягодицу. Розовый отпечаток моих зубов придает ей особенную красоту.
Больше не могу сдержаться и вдвигаю свой член в ее узкую текущую щель.
МАРК-4
Член входит в нее как по маслу, а я чуть не ору от того, как Анечка обнимает меня внутри всем своим шелком. Такая мокрая и податливая! И стоило орать. Все нормально приняла, до конца, до шлепка яиц по гладенькой заднице. Только напряглась всем телом, дернулась от меня и едва слышно пискнула, но я вдавил ее голову в стол и засунул пальцы в ее полуоткрытые губы. Она послушно и правильно тут же начала их сосать.
Все-таки есть у сучки опыт.
Стиснул пальцами ее бедро и погнал. Она и правда была тесненькая, не разъебанная, и это было приятно, вот так с трудом протискиваться, постепенно наращивая скорость, почти выходя и вновь вонзаясь до упора, утыкаясь в шейку матки. Она вскрикивала каждый раз, когда я толкался в нее, влагалище пульсировало вокруг моего члена, стискивая горячими стеночками.
Она что-то говорила и шептала, когда я убирал пальцы из ее рта, но в ушах стоял только гул собственной крови, я не слушал. Я разгонялся все сильнее и сильнее, чувствуя, как тяжелеет внизу живота и накопленный голод требует еще жестче, еще сильнее трахнуть эту малолетнюю блядь, показать ей, как ебут настоящие мужики, чтобы больше никогда в жизни не забывала, что их нельзя дразнить.
От моих пальцев на белом заду оставались наливающиеся кровью вмятины, но я не мог остановиться, трахал и трахал ее, повизгивающую. Убрал вторую руку, чтобы вцепиться обеими в бедра и нанизывать ее еще жестче, но она начала опираться на них и пытаться подняться со стола.
Снова заломил запястья ей за спину, вывернул суставы так, что любое лишнее движение причиняло ей боль и продолжил.
Скользящий внутри ее тела член просто пел. Наливался силой, наливался наслаждением от идеальной дырки, для которой как будто бы и был создан.
Я поглаживал ее по попке, играл с испуганно сжимающимся колечком. Каждый раз, как я вставлял внутрь мизинец даже на одну фалангу, Анечка вся сжималась, и стискивала мой член почти до боли.
Когда мышцы уже стали подрагивать, и в паху свело от удовольствия, я с сожалением вытащил из нее член, блестящий от смазки, дернул за руки на себя, развернул и нажал на плечи.
Она мгновенно поняла, что я от нее хочу, покорно упала на колени на теплый пол кухни, открыла рот и высунула язык. Я скользнул распухшей головкой по нему прямо в ее ротик, заполнив его целиком. Ей приходилось раскрывать губы максимально широко, чтобы обнимать мой ствол, но пару раз она все-таки царапнула зубами кожицу.
Ее огромные умоляющие глаза над торчащим во рту членом – это было что-то!
Даже в таких условиях сосала она отменно. Я прямо охуел, когда меня заволокло влажным теплом, острый язычок наконец пригодился