засело ощущение тайны, неразрешенной загадки. Откуда он взялся? Кто он такой? И почему его улыбка показалась ей такой знакомой, такой задевающей самые глубоко запрятанные клавиши ее души?
4
На следующее утро Таня отправилась на съемочную площадку. Дик разбудил ее в шесть утра телефонным звонком и попросил приехать, чтобы вместе посмотреть отснятый материал. Ее слова о подлинности Аполлона все же задели его за живое, и он стал сомневаться. Он хотел, чтобы они совместно приняли решение. Тем более Луис сорвался и не мог принимать участие в съемках. Накануне вечером он сильно перебрал, бегал по центральной улице города полуодетый, орал, приставал к прохожим и его забрали в полицию. Помощник Дика отправился в участок, чтобы заплатить за Санчеса штраф.
Чтобы день окончательно не пропал, Розенберг решил серьезно поговорить с Таней. Он подготовил для нее все сцены с Санчесом и решил, что сделает так, как она скажет. Он питал к Санчесу особые чувства. Их связывала многолетняя дружба. Они жили в Беверли-Хиллз в соседних домах. Он снял его уже в пяти своих картинах. Но в этот раз что-то действительно было не так. Таня, сама, возможно, того не желая, что-то перевернула в нем вчера. Заставила посмотреть на игру Луиса иным взглядом. Он был красив. Он был безупречен. Прекрасная органика, ослепительные физические данные, великолепная память, особая неповторимость, такая, которой обладают лишь звезды первой величины, но, он понимал, что было одно большое НО, он, действительно, не был Аполлоном внутри себя, он не был Аполлоном в своей глубине. Дик, неожиданно для самого себя, помимо мнения, высказанного Таней, как-то остро это почувствовал. Одного желания и мастерства здесь было мало. Дома, в Америке, Дик не сомневался, что Луис – Аполлон, а здесь, близ Дельф, все становилось очевидным. Таня открыла ему глаза на это смещение. Духовной «трансмуации» не получалось. Получалась лишь ничем не наполненная копия. Пустышка. Он не хотел совершить ошибку, судиться, возвращать инвесторам огромный штраф. Он хотел понять – сегодня, сейчас – можно ли из Луиса, как из очень перспективного материала, все же создать того самого обитателя Олимпа – стрелка из радужного лука, пастуха волшебных овец, метателя рокового диска? Или нужно было срочно искать другого актера?
Когда Таня приехала в гостиницу, где расположилась съемочная группа, Дик уже начал просматривать материал. Он внимательно вглядывался в экран, наблюдая за движениями Луиса. Материал еще не был озвучен. Луис просто двигался, открывал рот, переходил из помещения в помещение, из одного плана перемещался в другой. Дик так углубился в анализ органики актера, что не услышал шаги Тани за спиной. Она встала недалеко от Дика, и тоже молча вглядывалась в лицо Санчеса. Он то улыбался, то сердился, то казался равнодушным, то впадал в ярость, то в бесконечное веселье. Он двигался плавно, гармонично. Он казался действительно парящим над всеми, кто окружал его в кадре. Он был выше, он был сильнее физически, он был совершенен. Таня только сейчас, когда Луис двигался молча, беззвучно, заметила в нем нечто большее, чем то, что видела во время съемок. Она разглядела