основных инструментов обычно используются книги и устные наставления.
Прямого контакта с миром опыта, в целом, удается избежать. Ученики живут в абстрактном и почти выдуманном мире; таким образом их широко и «либерально» готовят к реальному миру, от которого, как запутанного и, возможно, порочного, их тщательно отделяют. Их умы знакомят с правилами и принципами, с формулами и заповедями, которые им предлагают воплотить и применить в ряде отобранных примеров. Помимо всего прочего, им преподносится схема моральных и религиозных предписаний, на которой, как им внушают, прочно основываются сложные детали реальной жизни. Мир, с которым они имеют дело, – это мир упрощенный, сведенный к тому, что мудрость веков согласилась признать его сущностной реальностью. Именно через такую карьеру шопенгауэровские временщики подходили к жизни – они видели ее через книги, общие категории и исторические формы. Их способность рассуждать была развита на сравнительно абстрактных предметах. В случае Шопенгауэра первыми были задействованы способности восприятия, наблюдения, суждения, когда он имел дело с сырым материалом жизни. Его обучение было отрывочным и спазматическим, и в школу и колледж он пошел только после того, как совершил свое грандиозное путешествие по Европе, а не до него, как другие. И все же не стоит преувеличивать разницу, и в любом из этих курсов есть свои опасности. Если обычный ученик склонен переоценивать формы, слова и рассуждения, то исключительная карьера того, кто предоставлен самому себе и лишь понемногу заимствует знания у многих случайных мастеров, склонна порождать свои особые заблуждения. Придавая мыслям яркую и живописную реальность, облекая абстрактные идеи в их реальные примеры, она нередко приводит к расшатыванию принципов и принимает иллюстрацию за аргумент. В изучении одних только слов, несомненно, есть опасность; но, в конце концов, слова – это само тело и реальность мысли, и не понимать их применения и границ – серьезный недостаток в подготовке к битве за жизнь.
Старший Шопенгауэр, гордившийся своим делом, стремился к тому, чтобы сын пошел по его стопам. Для достижения этой цели он полагал – и, вероятно, благоразумно, – что было бы ошибкой слишком углубляться в общие идеи и фундаментальные принципы. Коммерция нуждается не в высших концепциях, а в принципах среднего диапазона, правилах практической мудрости, вытекающих из знаний мира и способных стать бесполезными или вводящими в заблуждение, если их рафинировать и сделать слишком универсальными. Ее знания – это аксиомы СМИ – гарантированные максимы детального опыта, который отбрасывает всякий научный идеализм. Чистый дух коммерции космополитичен и реалистичен. Для его практической оценки история и исторические исследования стоят рядом с главными вопросами жизни, а национальные интересы рассматриваются как простое наследие устаревшего уровня