бьет как молотом,
Сбивая равновесие.
На кофе, едва домолотом,
Гадают живые бесы мне.
Достану коробку с альбомами,
В них фото такие редкие.
Сейчас куда проще с айфонами
Знакомится с плёнкой метрами.
Но нету в них той уникальности,
Наверное, от изобилия.
Нас часто кидает в крайности
От любви к бессилию.
Стирает память как ластиком
Мне время, теряюсь в пространстве я.
И лица давно одноклассников
Забыл в заоблачном странствии.
Наверное, я акцентирую
Слишком много внимания
На жизнь не слишком милую,
Не всем под стать пониманию.
Но мне родней меланхолия,
Чем вешать шторы над зрением.
От правды не так уж больно мне,
Как от жизни сиреневой.
И стал все стабильней маятник:
Качает в одну лишь сторону.
Я сам возведу себе памятник
При жизни, мне всё равно.
«Так тихо»
Так тихо, что слышно,
Как бьется твоё одинокое сердце.
И звезды над крышей,
Её темноте больше некуда деться.
Огнями витрины,
Не греют сирень зимней скованной кожи.
Дворов балерины
Стоптали о тротуары подошву.
Горит, догорает
В огне бледно-розовый отче.
Мне страшно, что ночью
Собаки не лают.
Клуб-дым сигаретный,
Иду, спотыкаясь о талую оземь,
Я вам незаметный,
Тень от фонаря мне прохожий отбросил.
С ним будто простился
В стенах искажённых людских силуэтов.
Мой разум клуби́тся
Среди фонарей и московских проспектов.
«Юмористические формы»
В закат за голубую синь
В припрыжку гарцевали две подруги.
Не страшен был мороз от белой вьюги,
Что гнул стволы молоденьких осин.
– Ты помнишь Ваню? у него, достоинство аж по колено.
Одна другой сказала,
– повезло… А кто сказал?
– по-мойму Лена.
– Так что ж, помчали же к нему,
Зря время тратить понапрасну,
Нас в зиму согревать ненастную,
Ивану суждено лишь одному.
– Вано́ один, а нас до боли двое,
И как нам разрешить сей инцидент?
Не видеть век нам сексуальной воли,
Кому счастливый выпадет билет?
– Да ты смешна, – одна другой сказала —
Тебя я краше, и стройней вдвойне.
Тебе клозет под стать вокзалу,
А принц Иван подходит мне!
Тот спор продлился долго очень,
К порогу дивы подбрили :
«Тук-тук» – Иван, тебя мы хо́чем,
Хотим точнее, нас прими!
– Вы кто такие? Что вам надо?
Не видел я корявей лиц!
Вы будто вышли из зарниц
Уродов редкостных парада.
Я миновал таких сто зим:
От рукоблудия до печки,
И мне милей мирамистин
От грязных