В сером сумраке галоши багровели, как символ, ожидающий разгадки. И всё время, пока он стоял и смотрел по сторонам, часы словно стучали у него в мозгу – это в пустом и мёртвом зале ожидания билось живое сердце пассажира.
Он решился вновь нарушить молчание.
«Скажите, пожалуйста. Поезд идёт по расписанию?» Скрипучий голос проворчал:
«По расписанию, по расписанию…»
«Чудеса», – подумал пассажир, купил билет, перевёл часы у себя на руке и уселся досиживать полчаса. От нечего делать он изучал спящего бродягу, который вызывал у него, как и вся станция, презрительную жалость: ещё немного, и всё это останется позади, сотрётся в памяти. Фигура терпеливо ожидающего путешественника выражала готовность подчиниться порядку. У ног его стоял чемодан. Пассажир сосал карамель. Носки лакированных туфель выстукивали маршеобразный ритм. Вдруг он вскочил.
«Да не идут они, я же вам говорил!»
Там снова зашевелились, бормоча что-то. И, кажется, была даже произнесена целая фраза: «Ах ты, Боже ты мой…» Появилась кассирша, сгорбленная старуха; путешественник смотрел, как она вскарабкалась на свободную скамейку, передвинула длинную стрелку часов вперёд и, уцепившись за спинку скамьи, собраласьь слезть; он подбежал помочь.
«Идут… сейчас пойдут… – бормотала она, – придёт твой поезд, никуда не денется».
«Вы уверены?» – спросил он и вышел с багажом на перрон, ждать оставалось недолго. Стройный, нездешний, он обрисовался на вечернем тускнеющем небе – образ одинокой юности, у которой нет прошлого и всё впереди. И он уже слышал осторожное подрагивание рельс, и различал, склонясь над краем перрона, в уходящем диминуэндо рельс белёсую прядку дыма на горизонте. За спиной пассажира, над дорогой в будущее, пылал зелёный глаз светофора. Путь открыт! Он заметался по пустынной платформе, пять шагов вперёд, пять назад, мимо стоящего наготове чемодана, выбивая пальцами быстрые гаммы по лацкану своей курточки.
И всё же он не дождался поезда, без толку прошагал туда-сюда добрых пятнадцать минут, и ещё пятнадцать минут, и воротился в зал ожидания, обескураженный, оскорблённый. Часы на стене показывали всё то же время.
Это было неслыханно. Над ним смеялись!
II
Пассажир решил немедленно идти к начальнику станции. Дверь начальника находилась в коридоре, рядом с дверью кассы. Начальник сидел за столом под портретом руководителя страны и диаграммой, изображавшей выполнение плана. Начальник поднял голову от бумаги, снял очки. Но видно было, что он уже знает о случившемся: он слушал и одобрительно кивал большой головой. Голова напоминала лягушачью.
Впрочем, он был искренне возмущён.
«Стараешься, гнёшь спину с утра до ночи, а что получается? Безобразие такое, что дальше некуда. Всецело разделяю ваше неудовольствие. Но вы, пожалуйста, не волнуётесь. Сейчас я всё выясню». И он протянул руку к телефонному аппарату.
Трубка молчала. Начальник стучал по рычажку. «Отключили. Это бывает».
Он возвысил голос: «Люба!»
«Позвольте, – пассажир встал. – Я позову. Кого позвать?»
«Что вы, что вы!» – замахал