перенести его на кровать; начальник смеялся и плакал, и утирал слёзы, говорил, что четверть века неустанного труда потрачены не зря, и как жаль, что здесь нет никого из вышестоящих лиц, чтобы услышать от него заверение, что и в дальнейшем он будет трудиться не покладая рук, сумеет новыми достижениями оправдать оказанную ему честь. Но волнение и радость, по-видимому, чересчур обременили его организм. Сказалась и непривычность, и чрезмерность съеденного за столом. У начальника онемели пальцы рук, открылись желудочные колики. Жена не решалась отойти от кровати, пассажир побежал за Степанидой, Явился таз с горячей водой, все вместе стали растирать грудь и живот; начальник, бледный, с каплями холодного пота на лбу, тяжело дышал; наконец, он уснул.
«Вы едва держитесь на ногах», – заметил пассажир.
Они осторожно притворили дверь за собой.
«Я боюсь, – говорила жена начальника, – вы заметили, какие у него холодные руки? Как у него сразу ввалились щёки? Мне кажется, так с ним ещё никогда не было».
Ночь была тёплая и тёмная. Постепенно глаза привыкли к сумраку. Загадочный свет струился по стальным путям. Прошлись немного. Навстречу выплыло пылающее зелёное око. Скосив глаза, студент увидел восковое лицо спутницы, с фиолетовыми губами, полуопущенными веками; она показалась ему таинственной и бесстрастной.
Их ждала встреча. Вспыхнул и стал приближаться, покачиваясь, огонёк, приближалась тёмная фигура с железнодорожным фонарём и метлой наперевес. Старик-стрелочник в разбитых валенках неспешно прошествовал по шпалам.
Жена начальника улыбнулась зелёной улыбкой.
«По ночам он бывает трезв. Кто-нибудь должен всё это чистить. А иначе пути зарастут травой, рельсы заржавеют…»
«Так, значит, это правда?»
«Правда, – отвечала, грустно кивая, жена начальника, – я ведь тоже когда-то приехала на машине, и ждала, и меняла билет… Станция, можно сказать, существует только на бумаге. Что поделаешь! Муж не хотел вас сразу огорошить».
VI
Населению маленькой станции какое-нибудь происшествие подчас становилось известным ещё до того, как оно произошло. Слухи обладают свойством подталкивать события. Говорили, что начальник серьёзно болен, и, в самом деле, последнее время он не выходил на работу. Кто-то утверждал, будто видел мельком врача, которого привёз, а потом увёз грузовик. Будто бы о чём-то спрошенный шофёром, медик развёл руками. Распространилось тягостное беспокойство, нервозность перешла в страх. Что будет дальше? Кого пришлют начальнику на смену? А вдруг не найдётся достойной замены и станцию попросту закроют, – что станет со всеми? Станция была их приютом, их маленьким отечеством. И с робкой надеждой все поглядывали на молодого пассажира.
Рассказывали, что начальник, лёжа на одре смерти, призвал к себе обоих – жену и пассажира – и со слезами на глазах сказал: «Дети мои, не бросайте станцию».
Погода испортилась, почувствовался