Александр Стесин

Азиатская книга


Скачать книгу

и культура от Нюргуна».

      – А вот вы знаете, кто такой Николай Заболоцкий?

      – Да, конечно…

      – Он у русских – знаменитый поэт, да? А вы знаете, что он был якутом? Не верите? А вот я вам покажу, тут про него есть. Вот тут, видите? Заболоцкий, Николай Максимович. Литературный псевдоним: Чысхаан. Член Союза писателей СССР с 1944 года.

      Напоследок мы побывали в Музее вечной мерзлоты и Музее мамонта. Нюргун сказал, что без посещения этих двух музеев мы просто не имеем права уезжать из Якутска.

      – Кстати, вы знаете, у нас тут собираются открывать такой ресторан, там будут мясом мамонта кормить! Я не вру, его в леднике нашли, разморозили и теперь шашлыки из него жарить будут. В вечной мерзлоте-то мясо не портится.

      Пройдет пятнадцать лет, и в новостях замелькают сенсационные заголовки: «В Австралии изобрели способ выращивать в пробирке мясо из клеток давно вымершего мамонта», «Бельгийская компания использует ДНК из окаменелостей мамонта возрастом 1,2 миллиона лет для создания нового пищевого продукта». Стало быть, пророчество Нюргуна сбывается. Скоро самое древнее блюдо сибирской кухни будет продаваться в любом «Макдоналдсе». Спецпредложение: Мак-Мамонт с сыром. Но я, пожалуй, предпочту рыбу хариус.

      3. Финно-угорская кухня

      Солнечный Ижевск приветствует московских и иностранных гостей литературного фестиваля. Данный фестиваль – самый крупный в регионе, и важно знать (фраза, которая обычно означает, что знать сообщаемую информацию совершенно неважно), что посвящен он не только русскому, но и удмуртскому литературному наследию. Велико ли то наследие, нам неизвестно. Финно-угорская культура и язык Удмуртии – плотно закрытый мир, причем закрытый, кажется, даже для многих удмуртов. В разных уголках света красочность традиционной культуры (песни-пляски-наряды-угощение) воскрешается исключительно в угоду туристам. Может, и удмуртская литература, написанная по-удмуртски, тоже существует понарошку? Не хочется в такое верить. Хочется верить, что все это настоящее и есть герметичный живой мир, для которого родная речь – финно-угорский язык, занесенный в Красную книгу языков.

      Фестивальные дни проходят в чопорных чтениях, а ночи – в алкогольных бдениях. Поэт М., высокий и грузный, читает вкрадчиво, слегка запинаясь. После моего выступления подходит и так же вкрадчиво говорит: «Хорошие стихи, но есть небольшая проблема с рифмами». Вечером он уже без вкрадчивости, уже не запинаясь, а заплетаясь, сообщает, что приедет ко мне в Америку погостить: «Но только я… не с женой приеду, а с… любовницей! Возражения есть?» Обнимает меня и шепчет на ухо: «Какой ты классный!» Поэтесса Д. отводит меня в сторонку, чтобы поговорить по существу, то есть о стихах. «Вот скажи, для тебя стихи важнее всего на свете?» Не знаю, как отвечать на такой вопрос. Важнее всего для меня здоровье близких. И, поскольку я врач, здоровье моих пациентов. А стихи тоже важны, но по-другому. «Да? А вот для меня поэзия – на первом месте, – запальчиво заявляет Д. – Я все поставила на эту карту. Для меня это настолько