раз не обменом квартир, и не какой-либо игрой, и вообще не чем, а кем!
Был это интересный мужчина, лет на семь младше. И Жанна вроде как влюбилась?! Мужчины, понятное дело, не переводились у неё никогда, но чтоб влюбиться, для неё, это «после того» – сложно было. А тут возьми и случись! Прямо-таки – солнечный удар, и она отдалась этой своей уже запоздалой страсти, и смогла увлечь его.
Несмотря на противодействие, и активное, его матери, они поженились.
Жанна страстно хотела детей от любимого, до бешенства хотела. Павлушка, сын её от Калугина был не в счёт, да и скорей он приходился то ли сыном, то ли воспитанником престарелой Платоновне.
Но обе её беременности, одна за другой, оказались внематочными, и после операций она родить не могла, но ещё и как бы уже не – женщиной осталась.
Муж устроился работать в пуско-наладочное управление, и чаще отсутствовал, в командировках, чем бывал дома.
Жанна всё больше душевно тяжелела и вымещала свою неприкаянность и маяту на старухе Платоновне да на, волчонком глядящем, сыне.
Чаще и чаще напивалась она в одиночку, и сама уж не помнила, что́ с нею и было.
Как и почему это «страшное» произошло она толком и припомнить не могла.
Мальчишку, как он не упирался, она отправила на две смены в пионерлагерь, на весь свой отпуск, она тогда работала воспитателем в «группе продлённого дня». Они остались в квартире с Платоновной вдвоём. По отпускному обыкновению она напивалась с утра, и на весь день укладывалась спать, а перед ночью или посреди ночи заглатывала очередную порцию, и снова засыпала.
Почему она вдруг решила поехать к бывшей однокурснице, она бы и сама объяснить не смогла. Смутно только припоминала, что поссорилась со старухой, наказать её захотелось, оставить одну-одинёшеньку, чтоб знала! Чтоб не бурчала, чтоб ей «лекций», безграмотная, не читала, чтоб место своё – прислуги – знала! Забыла уже, как тебя когда-то подобрали, не дали сдохнуть голодной смертью неблагодарная! Вот тебе, вот тебе, вот тебе… – она не смогла бы сказать, с точностью, как ударила, и сколько раз проделала «это», только знала, что было!
И, выходя, на пороге крикнула старухе: «Подыхай, как собака!» И, когда закрывала дверь на ключ, желала ей, ох, как желала, смерти!
Вернулась Жанна домой через три дня, успокоенная, решив помириться с противной старухой, ведь они не почти же, а родственники, ведь Платоновна и её, и Альку, и Павла вырастила.
Недолго искала Жанна в притихшей квартире Платоновну, та лежала утопленницей, в ванне. И когда Жанна с криком схватила старуху за руку, то увидела, как набухла кожа на её пальцах, в точности как после стирки белья.
Жанна после смерти Платоновны будто очнулась. Прониклась вниманием к мужу и к сыну, и стали они вроде бы нормально жить. И обменяла она страшную квартиру на другую, и муж ушёл с работы, связанной с командировками, а Павлик учился хорошо, и с ним не надо было делать уроков.
Однако недолгим было затишье, муж начал заикаться о том, что может им лучше разойтись,