27 2013 г.
Сюрреалистический этюд
Оптический обман – окно напротив
как будто бы горит, но это отблеск
бегущих фар, что там, на повороте,
у светофора подаянья просят.
И мелкою монетой за труды
он им отсыпет. Мелкою монетой,
пока в окне ещё блестят следы,
прикрытые вчерашнею газетой
от лишних глаз. Заклеено окно
просроченной бумагой во спасенье
от посторонних, чтобы, как в кино,
жизнь продолжается вплоть до воскресенья,
т. е. хотя бы до конца недели,
когда из отпуска хозяева вернутся,
и он опять к своей жене уедет,
успев на повороте оглянуться.
Другу стихотворцу
В воде ли отразится твой уход,
иль облако опять волну накроет
своим присутствием, чтоб всё наоборот?
Чья собственность теперь? Кто козни строит?
Какая разница теперь. Который год
в другом столетьи отмечаю дату
в календаре, а по теченью вод —
расположение на карте для возврата
оттуда, где вода и облака
своим вниманьем обнимают местность.
И в описании старательно рука
по буквам выводя на камне – Вечность,
как по бумаге. И крошит перо
линованный листок своим участьем
в недолгой жизни. Камню всё равно —
бумага стерпит, предоставив власти
чернил своё пространство – для игры.
Какой пейзаж с водой и облаками! —
доступными для вымысла, и ты
кроишь его свободными руками.
Из жизнеописания
У дерева не спросишь, каково
там, за границей крыш, за струйкой дыма,
где даже смерть не значит ничего —
за самым краем… и созвездья мимо
плывут окна – в означенный предел.
Стенания всё глуше. Только ветер
разносит звук, который долетел
до этих мест. И звук за всё в ответе.
За неимением других координат,
взгляд устремляется туда – неумолимо,
страдая только от былых утрат,
стирая страх слезой. Слеза учтиво
стекает на платок, покуда ты
глядишь туда, откуда возвращаться
несвойственно – не растеряв черты
и прочее богатство домочадца,
скопившего за свой недолгий век —
немного, но достаточно для смерти! —
чтобы однажды утром без помех
отправиться туда с письмом в конверте
незапечатанном – известен адресат —
и лично в руки передать посланье
со всем почтением. Но, бросив взгляд назад,
увидеть вдруг границы проживанья,
т. е. квартиры, где короткий срок
с подругой милой продлевал старенье —
своё? или её? Порой жесток
бывал в словах, но это от волненья
перед грядущим. Кажется, давно
всё