молча наблюдал за происходящим. А усердствовали в большей степени все эти… недомерки и планарии… и, конечно, цезари, ленины, наполеоны… Старались Валерочка с Ушковым… Они, наконец, спелись…
Наталья только смотрела…
– Ты мне так и не ответила, – говорю я потом.
– Что? – спрашивает Лена.
– Как пахнет альфа Центавра?
– Как?.. Ясное дело – сиренью. Верно?..
Запахи живой Тины… Эх-ма!.. Никому не дано знать, как пахнет космический бисер. Я – знаю!..
– Ага, – говорю я, закрыв глаза, – полынью… Макс, расскажи им.
– Уав!..
Глава 8
Иисус хорошенько поднаторел в этом деле: он знает, что такое распятие от корки до корки! Он, так сказать, на собственной шкуре испытал все прелести этой гнусной процедуры. Я не думаю, что он и Жору хотел подвергнуть этому унизительному испытанию.
– Величественному! – восклицает Лена с искренним благоговением, – величественному! Почему унизительному?
– Ты права, – признаюсь я, – конечно величественному! Если уж речь идёт о судьбе цивилизации!
– Это была месть? – спрашивает Лена.
Месть? Было бы ошибкой считать поведение Иисуса как проявление мстительности. Месть? Ну какая же это месть? Пришёл Иисус… Весь мир ждал его прихода! Ждёте – нате! Я пришёл! И коль скоро я весь перед вами, то и знайте теперь: «Не мир я принёс вам, но меч!». Он пришёл, чтоб творить свой Страшный Суд. Он обещал – он сделал. И начал он своё страшное дело с распятия Жоры. А с кого же еще, если не с того, кто возомнил себя творцом новой жизни? Ведь за что распяли Христа две тысячи лет назад? Вот и Жора попался…
– …так это событие начиналось, Жору распяли, и вскоре всё побережье было усыпано любопытствующими, и вскоре весь остров и все потом острова наши, и весть эта кочевала из уст в уста из дома в дом, затем по улицам и площадям из города в город, по странам и континентам, не зная границ…
– Что, что случилось?
– Жору распяли…
Никто уже не спрашивал, кто такой Жора, ни как это вдруг его распяли, ни за что, собственно, все радовались, радовались, смеясь и исторгая восторги и вопли и даже вопли и оры, пели песни и читали стихи, орали хоралы и пили, и конечно, пили взахлёб, пили, пили…
На радостях-то! Никто не мог отказать себе в удовольствии выпить на халяву, что называется, – шару… Ведь вина и коньяки лились реками…
– Пир во время чумы?
– Никакой чумы не было и в помине, только пир, пир, по всему миру, всевселенский пир на весь мир… Риодежанейровские карнавалы в сравнении с нашим – просто смех…
Пушкин читал свои «Нет правды на земле», Моцарт творил свои реквиемы, а Шекспир сонеты… Кто во что горазд… Гомер рифмовал свою «Одиссею» с шёпотом прибоя, а Леонардо вдруг стал переписывать свою «Тайную вечерю», где вместо Христа вывел Жору, а рядом с ним Нефертити! С ума сдуреть!
Наталья молчала…
Микеланджело снова прилип к алтарной стене Сикстинской капеллы, чтобы переписать свой