Артур помолчал. – Кстати, я в театр на службу поступил. Библиотекарем.
– Мы тоже из леса чего только не тащим, – бодро сообщил Алмаз. – В прошлом году Максима нашли.
– Какого Максима? – с недоверчивым недоумением спросил Артур.
– С колесами, железного. Черные копатели мы, – с гордостью объяснил Алмаз.
– Кого ты слушаешь! – послышалось из подворотни. К ним подходил еще один дворовый деятель, Эдик Намылин, по кличке Намыленный. Торопился почему-то.
Он жил в соседнем семейном общежитии, когда-то принадлежавшем Невскому заводу, а сейчас, кажется, никому. В местных кругах известен тем, что активно промышлял наркотиками. Вот появился из-под подворотни на свет, низенький, коренастый.
Этого Артур не видел несколько лет. Вблизи стало заметно, как тот изменился. Будто поблек, мумифицировался, теперь его можно назвать молодым человеком с большим напряжением.
– Ты же знаешь, – не здороваясь, заговорил он, – мы на перешейке копаем.
Артур, вообще-то, мало, что знал о жизни обитателей двора, но промолчал.
– Мы свою работу работаем, – бодро, будто в чем-то убеждая, продолжал Намыленный. – У нас все реально, ботву не гоним. Прошлой осенью блиндаж финский заваленный нарыли. Взялись копать. Пулемет там нашарили, «Максим» старинного образца, еще кое-что по мелочи.
– Ага, финляндский пулемет. Только он уже не стрелял, – вставил Алмаз.
– Молчи, урловой. Неплохую копейку за него взяли, – не останавливался Намыленный. – Сдали барыге одному. Совсем бодрый пулемет, даже краска кое-где осталась. В торфе хорошо сохранился. А если что, тот барыга восстановит, он и не такое мастрячил… У меня еще каска немецкая есть. Не надо? Штык трехгранный. Свиней хорошо им колоть, в деревне колют.
– Нет у меня свиней, – пробормотал Артур. Он отчужденно смотрел вверх, на квадратное серое небо над двором.
– Думаешь, мне на кислоту деньги нужны? – обиженно спросил Намыленный. – Я такого не употребляю. Так, растаманю потихоньку. Косяк забить, пыхнуть слегка – это мое. А по вене не гоняю, – настойчиво повторил он. – И капитал кое-какой у меня у самого есть. В этом году уже нарыл немного. Открыли сезон, ходили копать с Герычем и чуваками из общаги. Сашка Хромой был, Валерка Косой и Толька Дальтоник. И сразу фортануло. Смотри, что имею.
Намыленный достал сильно поцарапанный алюминиевый портсигар с остатками анодированного покрытия, осторожно открыл. Внутри перекатывалась золотая коронка.
– Во, щелкни глазом! – сказал с гордостью. – Видал?
– Золото, – зачарованно произнес Алмаз.
– Зуб ржавый, – с гордостью высказался Намыленный. – Немецкий. Эдик тебе не нищий, не утырок последний. С немца зажмуренного снял. Сам выкопал. Только дешево не отдам, буду жать, пока настоящую цену не получу. Продаю дорого, потому, что покупатели богатые, а Эдик бедный. Сейчас мало, что находится. Все рвут в леса – копать, все уже перекопано. В этом