красиво, – подумал он.
Уже коснувшееся линии горизонта багровое солнце освещало голую равнину. Почти никакой растительности. Лишь местами на северных склонах холмов остатки высохшей травы и чахлого кустарника. Никаких строений. Только километрах в тридцати к югу и почти у самой линии горизонта на западе – развалины двух городов. Эта равнина, густо изрезанная многочисленными оврагами, тут и там украшенных причудливыми выступами изрезанного водой и ветрами песчаника, отбрасывавших теперь затейливый узор теней на чередующиеся чёрные, красно-коричневые и жёлтые пятна земли, пересекалась широкой песчаной лентой русла реки, посередине которой еле виднелся мутный ручей в два-три метра шириной. По этой ленте, казавшейся сейчас ярко красной, поднявшийся, как обычно, к вечеру, ветер гнал многочисленные песчаные смерчи, искрящиеся жёлто-красные на солнце и грязно-серые в тени.
Да, сейчас он уже мог «любоваться» этим «пейзажем». А когда он увидел ЭТО впервые два года назад, он испытал настоящий шок, от которого чуть самым натуральным образом не потерял сознание, хотя прекрасно знал, что он здесь должен был увидеть и несколько месяцев морально готовил себя к этому зрелищу. Но контраст между его воспоминаниями детства и увиденной им картиной был так велик! Казалось, кто-то неожиданно и подло тебя предал, лишив изощрённым обманом самого дорогого.
Университет
За спиной вежливо кашлянули и сказали, то ли утверждая, то ли спрашивая: «Красиво».
Александр повернулся и вежливо улыбнулся Ректору. Но ничего не ответил. Тот, чтобы заполнить неловкую паузу промямлил: «Замечательный у нас край… – он замялся, мучительно подбирая подходящее слово, и, наконец, с трудом выговорил, – живописный». Он опять ничего не ответил. И тогда Ректор, быстро изобразив серьёзность, сказал: «Ваша миссия у НАС в этом году завершена? – он выразительно подчеркнул голосом это „у нас“, намекая на свою особую осведомлённость о его иных делах здесь. – Как прошли экзамены? Тестовые испытания? Вы ж понимаете, Ваш предмет… э-э-э… очень необычен для учебного заведения нашего профиля. Но – он встрепенулся, испугавшись, что сказал лишнее, – я понимаю его важность и необходимость для наших студентов».
«Господи, какой экзамен, какой предмет, какое учебное заведение?!» – подумал он. – Какая учёба, какое образование в этом «обезьяннике», как называл подобные заведения его отец, которое по традиции гордо именовалось Федеральным Университетом, хотя давно уже содержалось исключительно Корпорацией и готовила «специалистов» тоже почти исключительно для неё?
Биология, которую он преподавал, здесь абсолютно никому не была нужна и совершенно никому не интересна. Да и биологией то, что он преподавал, можно было назвать с большой натяжкой. Курс, который он здесь так сказать «читал», ввели почти двадцать лет назад сразу после последней войны Корпорации с Южным наркокартелем. Тогда по разорённым полям и лесам, ещё не превратившихся окончательно в пустыню, по полуразрушенным городам бродили стаи животных, диких от природы или одичавших домашних. Многие из них после применения генного оружия (каждая из сторон обвиняла в его первом применении своего противника, а до правды так и не докопались) быстро мутировали и были очень агрессивны. Особенно некоторые виды бывших домашних собак. Умные, хитрые, жестокие и беспощадные, собранные в большие со строгой иерархией стаи в 20—30 особей, они как люди нападали не только, когда были голодны или им грозила опасность, но просто от переполнявших их злобы и чувства мести. И тогда на всех факультетах, по всем специальностям был введён курс, на котором рассказывалось, «что это за твари», как их распознавать, как себя с ними вести и как от них защищаться. Но уже несколько лет, как самые агрессивные из этих «тварей» были уничтожены, а остальные просто вымерли от голода в заполонившей всё пустыне. Порой в Городе поднимался шум, что уничтожили какую-то «тварь», напавшую на кого-то из горожан. Но на поверку оказывалось, что застрелили безобидного домашнего пса, который оказался брошенным после смерти какого-то старика или какой-то старухи, сохранивших странную привычку держать домашних животных.
Но курс пока не отменили. Более того, он здесь оказался одним из немногих, по которому экзамен сдавался не дистанционно, а лично преподавателю. А экзамену предшествовало целых две личных консультации. Правда, с прошлого года обязательный для оценки уровень знаний понизили с третьего на четвёртый. Третий уровень предполагал, что студенты должны были по текстовым инструкциям, выводимых на защитные очки или дисплей управления соответствующего аппарата или прибора, определить угрозу и средства борьбы с ней. Однако чтение инструкций стало занимать столько времени, в итоге этого чтения студенты в них всё равно почти ничего не понимали, а экзамен затягивался на долгие часы (и многие высокопоставленные родители стали жаловаться, что «над детьми измываются»). Но главное, стало очевидным, что такой способ защиты «в случай чего» их всё равно не спасёт. Четвёртый уровень предполагал, что те же инструкции «зачитывались» через Модуль Безопасности Идентификационного Чипа непосредственно в слуховой центр мозга. Но оказалось, что значение подавляющего большинства