он ждал вопроса. – Я эмигрант стихийный, климатический. Мне нужен ветер, океан, циклон. А российская погода для меня как несвобода. О, в рифму заговорил.
Он подтянул к себе гитару. Приобнял, взял аккорд, другой. И вывел хорошо поставленным кабацким баритоном:
Спой нам, ветер, про синие горы,
Про глубокие тайны морей,
Про птичьи разговоры, про… мм…
– Дикие просторы, – подсказал кто-то. Артём кивнул.
Про дикие просторы,
Про смелых и больших людей!
На слове «больших» он подмигнул Татьяне.
– Не-а, – сказала Татьяна, – климат здесь – тоже говно.
А мне ответ барда понравился. Отъезд как жест. Как поиск родственной стихии. Поэтично, двусмысленно – берём. Раньше мы с женой были эмигранты просто так, отчего испытывали лёгкий дискомфорт. Для политических – излишне мягкотелы. Для колбасных – чересчур погружены в себя. Да и кормили нас в отечестве терпимо. Холодильники существовали помимо магазинов, люди – в стороне от государства. Шили самопал, читали самиздат, гнали самогон. Фарцовка увлекала, как искусство или спорт. Правильные джинсы лидировали в топе ценностей, обгоняя дружбу, любовь и не получить на танцах в морду. По воскресениям улыбчивый мерзавец в телеке рассказывал о дальних странах, где нам не светило побывать. Претензии к властям носили больше эстетический характер. «В связи с чем выезжаете на ПМЖ?» – спросили моего знакомого в ОВИРе. «Чтобы не слышать, как поёт Кобзон! – ответил тот. – Не могу жить в одной стране с Пугачёвой, Кобзоном и Асадовым». Претензии верхов к низам были до зевоты симметричны. Сегодня ты закуришь «Кент», а завтра – вражеский агент. Помните? Сегодня наливаешь виски, а завтра ты – шпион английский. Тех, кто слушает «Пинк Флойд»… ну и так далее. Ощущение, что ты – внутри анекдота, который давно перестал быть смешным.
И это всё? Не всё. Я задаю себе вопрос: допустим, разрешили бы тогда любую музыку, фильмы, книги. Никакой идеологии. Никакого дефицита. Кожаный верх, замшевый низ, деним за полцены, сервелат в нагрузку. Туалетная бумага с фейсами вождей. Битлы на Красной площади с оркестром. Папа-генерал, МГИМО, квартира в центре, дом за городом… Уехал бы я всё равно? Уехал бы. И жена бы уехала. Значит, дело в климате.
К отечеству я в целом равнодушен. Любить и обижаться – не за что. Гордиться мне привычнее своими косяками. В ностальгии ощущаю фальшь. Хоть та земля теплей, а родина милей. Помню, репетировали в садике. Я думал: теплей – понятно, измеряется в градусах, а милей – это как? И почему? И сравнить не помешает. Или вот: хоть похоже на Россию, только всё же не Россия. В чём разница-то? С чего тоска? Не опохмелился вовремя? Люди меняют нечто более интимное, чем страны. Например: супругов, внешность, пол, мировоззрение. Нелепо заморачиваться из-за территорий, где нас без спросу извлекли на свет.
Итог самоанализа – коктейль «Родина»: 30 мл печали, 40 мл досады и 60 мл удивления. Потрясти в шейкере, добавить три-четыре кубика страха. Но о страхе потом. Удивление интереснее. Только