чем ответить, я испытывающе посмотрел на Легеллака: что ему известно о нас? Он не мог не заметить, что Арин не стареет. Значит, она рассказала ему о нашем маленьком секрете? Возможно, замок – это плата за молчание? Не похоже. Тогда что? Моя жена никогда не была излишне сентиментальной, и от нее сложно было ожидать каких-то широких жестов. Наконец, я решил, что нет смысла ходить вокруг да около, и поэтому спросил напрямую:
– Что вам известно обо мне?
– Я знаю, что вы живете очень давно, – с готовностью ответил старик, словно ждал этого вопроса. – И что есть еще такие, как вы. Моя мать – среди них. Да, я до сих пор называю ее мамой, хотя она, похоже, забыла о моем существовании.
– Не забыла, – я вспомнил о просьбе Арин не причинять вреда Легеллакам, и удивился тому, что она оказалась способной до сих пор испытывать какие-то чувства.
– Правда? – оживился старик. – Это хорошо. Я многое бы отдал за возможность еще раз обнять ее перед смертью. Врачи говорят, что мне немного осталось.
– Ничего не могу обещать. Но я передам ей вашу просьбу.
Глядя на этого человека, я невольно вспомнил о своей последней попытке создать что-то похожее на настоящую семью. Мирна… Чудесное юное создание с голубыми, как небо, глазами, и мягкими светлыми волосами, в которые я так любил запускать пальцы. Нет, сейчас не время предаваться воспоминаниям.
– Скажите, Клод… Я могу вас называть Клодом? Думаю, возраст позволяет нам говорить на равных, как вы считаете? Так вот, расскажите мне, пожалуйста, Клод, о том, каким образом мой замок оказался в вашей собственности?
– Конечно. Все очень просто – Арин подарила мне его. Видите ли, она очень любила это место. Возможно, и сейчас любит.
Вот уж никогда не подумал бы. Мне жена всегда говорила, что терпеть не может сюда приезжать. Впрочем, она никогда не уточняла, что именно ее не устраивает – сама Бретань или мое общество. Почувствовав укол самолюбия, я постарался отогнать от себя эти мысли и вновь обратился к старику.
– То есть вы не знали о том, что фактически Де Ларгёт принадлежит мне, а не ей?
– Почему же? Она рассказывала мне о том, что вы когда-то купили его, чтобы не потерять связь со своими корнями. Но вас так долго не было здесь… Наверное, она посчитала, что это больше не нужно вам. А я все свое детства провел, исследуя то, что осталось от наших эльфийский башен, так что когда она решила уйти, то захотела оставить мне что-то в память о себе. Наверное, ей показалось, что замок – это то, что нужно.
– Возможно, так и было.
Вдруг пришло понимание того, что все это на самом деле совершенно не важно. Сидящий рядом старик, его великовозрастный сын, гремящий чашками на кухне и, по всей видимости, готовящийся предложить нам чай – в этом доме, похоже, нет женщин, – портрет на стене, замок, который никогда не будет отреставрирован. Они лишь миг, который, скорее всего, сотрется из моей памяти через какие-то несколько десятков