встал, вытер салфетками ладони, потом ими же потную голову.
– Я почему-то вам верю, хотя ночью кого только здесь ни встретишь. Не нужно показывать удостоверения, у вас на лице все написано. Останкино, как МВД накладывает на человека отпечаток. Поверьте опытному глазу художника. Итак, советовать ничего не буду, хочу лишь напомнить одну мысль Сервантеса, которую он почерпнул у древних греков – «Платон мне не друг, но истина дороже».
Той ночью Бабочкин так и не прилег. Не успел в телевизоре отгреметь гимн, позвонил Чернову.
– Съемка Аджубы сегодня во второй половине дня, точное время сообщу позже. Будь на чемоданах.
– Всегда готов, маэстро, – ответил сонным голосом Юрка. – Мне сегодня, кстати, пришельцы приснились. Четверо. Сказали, передай Бабочкину, чтобы он не верил Аджубе.
– Сам разберусь, – прислонился лбом к холодному стеклу зеркала, за которым брился Феликс. – Что еще говорили?
– Перебрал я накануне, плохо помню. А зачем тебе? Еще, кажется, что-то про связь. Ну да. Связь по воскресеньям ровно в полдень по кремлевским курантам. И предлагали хороший отдых на Проксиме Центавра. Словом, чушь какая-то. Водка несвежая попалась.
Аджуба перезвонил сам, буквально через час после разговора с оператором.
– Сегодня в наш институт министерские чиновники приезжают, будет суета. Можно снять интервью у меня дома.
Записали президента Академии уфологии быстрее, чем в прошлый раз. Он почти полностью повторил то, что говорил ранее. Правда, как и обещал, добавил: «Киборги-пришельцы, которые управляют ноосферными летающими объектами, иногда превышают свои полномочия. Есть факты, свидетельствующие о том, что они вступают в различные контакты и даже сделки с людьми для получения нужной им информации. При этом меняют ход Истории. Думаю, делается это без ведома Иного разума, так как вмешательство в Эволюцию, а под ней я понимаю творческое и социальное развитие личности, категорически запрещено. Только свобода выбора двигает Земную цивилизацию вперед, является сутью прогресса».
Профессор не стал допытываться у Феликса, когда выйдет в эфир вновь записанное интервью, вероятно, понимал, перед какой дилеммой оказался журналист. Предложил кофе, но телевизионщики отказались. По крайней мере, Бабочкину было не до кофейных церемоний.
Когда вернулись в офис, Юрка сразу перегнал кассеты на монтажный компьютер. «Так будет надежнее. Теперь запись не пропадет. Вообще, с этим материалом какая-то мистика происходит. Тебе не кажется, Николаич?»
«Еще какая мистика! – подумал Феликс. Рассказать бы тебе, да нельзя. Узнают продюсер Леха Шабалдин и гендиректор компании Анрюха Ходин, скажут, совсем Бабочкин с ума сошел. У них сейчас другая забота – удержать передачу в эфире. Только они не догадываются, что это теперь напрямую зависит от меня. „Платон мне не друг, но истина дороже“. Дорого может мне обойтись эта истина, но нужно хотя бы раз в жизни сделать правильный, честный выбор».
Думать-то думал так Бабочкин, но сомнения раздирали его, будто привязанного