к людям, значит шансы, что выйдет сам – крайне малы. Что же делать?
Толпа загудела и разделилась на два лагеря:
– Там в лесу точно кто-то есть, нельзя иди!
– Мальчонку жало, даже если все эти, – мужик с большим носом, расточавший спиртовое амбре, кивнул в сторону Кошки, – уедут, всё равно пойдём. Битковские своих не бросают!
– Лучше б Битковские долги возвращали, – насмешливо фыркнула женщина в фиолетовом пуховике.
– Как ты о долгах можешь, в такой момент! – шмыгнул мужик носом и достал из пакета пластиковую бутылочку с ярко-зелёной жидкостью. Судя по тому, что он поморщился после большого глотка – в ней явно был не Тархун.
– Кошка, Кошка… – затрещала рация, но последние слова потерялись в шуме помех.
Женщина схватила рацию и попыталась прислушаться в отрывочно долетающие слова. Её глаза расширились и побелели костяшки пальцев, которыми она вцепилась в стол.
– Вторые, вторые, это Кошка. Срочно покиньте трек. На выход!
– Третьи, третьи, это Кошка. Срочно покиньте лес.
Она нажимала и нажимала на кнопочки, выкрикивая приказания.
Толпа притихла. Только Таня сорвалась с места и бросилась к женщине:
– Как покиньте? Почему? Вы обещали, что я туда пойду! Почему все уходят? Как же Николашка?
– Мне жаль, – отвела глаза Кошка. Говорить надо, но слова застряли в горле. Как скажешь матери, что первый же отряд МЧС, который выехал искать пожилую женщину из соседней деревни, на самой кромке леса наткнулся на изгрызенный труп?
Она старалась говорить медленно, аргументируя безопасностью всех остальных, а сама вглядывалась в чернеющую полоску леса. Когда уже начнут выходить группы? Смутное чувство тревоги сжимало сердце. С лесным зверьём шутки плохи. Тем более, если стая вышла так близко к людям.
У Тани было лицо, будто каждое слово забивает гвозди в её крышку гроба. Сначала потекли крупными каплями слёзы, затем лицо некрасиво сморщилось, и она завыла в полный голос, заглушая слова Кошки.
Деревенские бабы бросились её утешать, подошёл и дед с палочкой:
– Проси, – коротко сказал он, толкнув концом палки в ногу Тани.
Женщина неожиданно умолкла и уставилась непонимающе на деда.
– Да, уйди ты, старый, со своими байками! Вишь, горе у человека, – зло отмахнулась обладательница зелёного платка.
– О чём это вы? – заинтересованно спросила Эльвира Витальевна. Она чувствовала себя неуютно и вцепилась в возможность поговорить.
Тётка в засаленном тулупе и растоптанных дутых сапогах смерила учительницу неприязненным взглядом, мол, как была не местная, так навсегда и останешься, но всё же ответила:
– Евменич в детстве тоже потерялся. Всей деревней искали, да не нашли. Когда уже решили, что сгинул малец – попытались мамку его увести, а она выть и орать начала, как бесноватая. Предлагала себя вместо сына. Говорят, лес услышал. Вышла баба на лошади, посмотрела на неё и обратно ушла. А потом Евменич из леса вышел. Сам.
– А