подумал я. Но моя подружка так не думала, и кушала с великим аппетитом. Её брат присоединился к ней, также проделав все манипуляции. Так мы и сидели втроём. Я горько плакал, а они ели котлеты.
Зайдя в комнату, я прибрал бардак, и открыл белый пакет, который мне дала Ольга. Там лежали вещи необычайной красоты, если можно в такой ситуации – это назвать красотой. Красивая женская сорочка, белоснежно – белая, с рюшами внизу. Платье расписное вручную серебряными нитями. Иконка, полотенце, свечка и бумаги от нотариуса. Я всё это перекладывал из сумки, и плакал. Не стеснялся себя, мне было так легче. Почему-то я сразу поверил Ольге, что баба Нюра умрёт. И уже готовился к этому. Прочитав официальные бумаги, я позвонил друзьям из детдома. Пообещав, что завтра они все приедут, я успокоился. Всё-таки с ними будет полегче всё это пережить. Потом забрал со стола котят, которые свернувшись калачиком преспокойно спали, пошёл определять их. Кто там девочка, а кто мальчик. Понял это путём нехитрых манипуляций. Девочку я пометил шёлковой розовой лентой, которую привязал ей на шею. Иначе в суматохе завтрашних событий, я могу перепутать, и взять мальчика. А Ольга велела девочку.
Весь день ждал звонка, но никто не позвонил. Поздно вечером, приехали друзья. Я был очень благодарен им, что они смогли выбраться сюда. Серёжа вообще из Крыма приехал, он там отдыхал с семьёй. Они все у меня были женаты. Один я бобылём остался, не смог найти себе подругу. Олег и Павел привезли гостинцы и водку. Сели, как в старые добрые времена на кухню у бабы Нюры. Когда нас выпустили из детдома, мы месяц у неё жили. Бюрократию по жилью перекантовывали. Заодно крышу ей подлатали, и крыльцо новое поставили. Когда ключи от квартир получили, периодически к ней всё равно «ныряли». Она всегда была рада.
– Ну что мужики, жахнем что ли? – спросил Павел.
– А чего не выпить за здоровье то? Бабули нашей. Да под её любимые котлетки – сказал Серёга и разлил по рюмкам водку. Посидели минуту, чокнулись хрусталём и выпили. Каждый из нас невесёлые думы думал, да сказать не решался. Наконец, Павел решился молчание прервать:
– Дима, а ты как своих мохнатых зверьков звать – величать прикажешь? Одинаковые, как будто в зеркало смотрят друг на друга. Симпатяги голубоглазые. Если бы под хвост не заглянул я из любопытства, никогда бы не понял, кто из них девочка, а кто мальчик.
– Не знаю, как назвать, не думал совсем, – начал я оправдываться, – событий хватало, вот и времени не нашёл. Может подсобите с именами?
– Чего тут думать, – подхватил беседу Олег, – Маруська да Васька, вот и все имена. По-моему, они чисто русской породы, «кряжского разлива», так сказать. Вот и назовём их по-русски.
На том и порешили. Выпив по ещё одной рюмке, начали укладываться на боковую. Мне тяжело было на душе, тревожно. Поэтому уложив друзей, вышел на крыльцо, в небо глянуть. На телефоне отражалось время: 00:15. Я удивился, что так поздно уже, и собрался идти в дом, но тут зазвучала мелодия. Посмотрев на дисплей, увидел незнакомый номер. Я ждал этого звонка, и боялся его, но брать