был хоть и не великого ума, но и, действительно, не настолько глуп, чтобы не понимать – инспектор не раскрыл ему и сотой доли информации, но того что стало известно – достаточно, чтобы навсегда потерять покой.
Дверь в квартиру на третьем этаже была распахнута. Они вошли, огляделись. Обстановка из категории «запущенное холостяцкое жилище» приближалась к категории «бомжатник».
– Опоздали, – пробормотал инспектор.
– Будем преследовать? – сотрясаясь объёмистым пузом, деловито спросил директор. – Вы же знаете направление?
– Будем, обязательно будем, – ответил инспектор, разглядывая директора. Под его взглядом тот попытался втянуть живот и расправить плечи. Получилось плохо. – Но не мы, – заключил инспектор и спросил:
– Мать мальчика живёт в посёлке?
– Да, работает в ателье, насколько я помню.
– А эта девочка… Лиза? Она почему-то знала про побег, а такое доверяют лишь близким людям. Они приятели?
– Понимаете, побег к колдунам это ведь ещё и детский фольклор, – оживился директор, почувствовав близкую ему тему. – Они про это сочиняют страшилки, пугают друг друга, поход к колдунам овеян у них романтикой, беглецов героизируют… – директор споткнулся под холодным взглядом инспектора и быстро закончил: – Он мог всему интернату рассказать, что идёт к колдунам, но мало кто воспринял бы его слова всерьёз.
– Однако девочка была уверена, что он сбежал. Значит, принимала всерьёз. Расскажите мне про неё как можно подробней.
Директору очень не хотелось рассказывать про Лизу, да ещё и подробно но, промокнув лысину платочком, он раскололся. А куда ему было деваться?
6
– Мне деваться было некуда, – рассуждал Николаич, пока на коротком привале Толик с Костяном доедали консервы. – А вот ты зачем с нами попёрся?
Он спрашивал, конечно, у Боброва, который корочкой хлеба вычищал дно банки «Завтрак туриста». Костян догнал их, когда они уже лес прошли и подходили к болоту, а до этого от самого посёлка незаметно шёл следом.
– А куда мне было деваться? – угрюмо ответил Костян. – Небось, знаете, что бывает с теми, кто колдунам насолил…
– Знаю, – охотно ответил Николаич, – неприятности разные бывают. Со мной они начались даже раньше, чем этот юноша ко мне притопал. В собственную квартиру не мог попасть. Но это мне, видимо, знак подавали – не упрямься, дескать, веди его к нам, раз именно тебя он выбрал в провожатые. А ты чего испугался? Он же не колдун ещё и когда им станет – неизвестно.
– Ну, вы даёте! – Бобров отбросил банку и встал. Поглядел на физрука, как на полоумного. – Как это не станет, если пошёл в школу колдунов? Оттуда ещё никто не возвращался. А когда станет, непременно мне отомстить захочет. Я бы, например, обязательно захотел. А он чем лучше? Так что я сам в колдуны пойду, раз такое дело. Хоть и не собирался. Мне оно незачем. У меня родители в порядке, по тюрьмам не сидят.
– Ты бы родителей лучше не трогал, – зло сказал Окунь, поднял брошенную Костяном банку и стал втаптывать