своему человеку уйти. Охранник ушел, но Алекса продолжила стоять на месте, метая взгляд с его глаз до руки, в которой лежал пистолет. Неужели он пришел подарить ей билет в один конец? Эд ухмыльнулся, проследив за ее взглядом, и скрыл свой пистолет под пиджаком.
– Сегодня не твоя казнь. Можешь расслабиться, – он самодовольно улыбнулся и снова задал вопрос, на который она не ответила в прошлый раз: – Как твое самочувствие? Прошли почти три недели. Голова, как я вижу, зажила.
Алекса хотела ответить, что хорошо, но боялась, что Рошфор отправит ее на гибель. А если ответить, что плохо? Что будет? Раскроет ли он ее ложь? Последует ли за вранье какое-то наказание? Она не знала, что говорить, поэтому продолжала делать то, что умела лучше всего: просто молчать.
Эд прикусил щеку, видя, какой путь та выбрала. Она начинала раздражать своим молчанием. Мужчина сделал один шаг к ней, как та сразу же отпрянула назад. Он надвигался на нее, пока она медленно отходила назад. И когда спина Алексы уже соприкоснулась с серой холодной стеной, Эд уже стоял в сантиметре от нее. Он даже почувствовал ее учащенное дыхание. Его ладонь легонько коснулась ее грудной клетки. Рошфор осторожно надавил на нее, как его рука сразу же почувствовала биение сердца девушки. Он следил за ее реакцией и когда убедился, что его касание не вызывает болезненных ощущений, а только страх, тихо проговорил слова, перекрывшие девушке кислород:
– Ты уже в порядке. Значит, можешь приступать к работе.
Алекса судорожно открыла рот, как глаза снова оказались на мокром месте. Она даже не поняла, зачем Рошфор приложил руку к ее груди. А оказалось, он просто проверял ее самочувствие. Она начала трясти головой в знак протеста, но Эд снова не показал ни одного намека на возможную пощаду. Его пустой и безжалостный взгляд был самым большим предательством для «всегда улыбающейся девочки», которая столкнулась с таким убийственным равнодушием от человека впервые в жизни.
– Пожалуйста…
Рошфор смотрел на девушку, которая отрицательно мотала головой и проговаривала слово «пожалуйста». Порой ему казалось, что оно единственное присутствовало в ее лексиконе. Каждый раз, когда она осмеливалась произнести хоть что-то, то этим всегда оказывалась слезная мольба. В этот момент он вспомнил недавние слова Лилит: «Она так же бесхарактерна и добра к чудовищам, как твоя мать». Да, это женщина попала в точку. Она не может постоять за себя даже сейчас, когда он прямо в глаза ей заявляет, что ее тело скоро лишится чести. А вместе с ней пропадет и счастливое будущее, которое она до сих пор рисует себе во «снах».
– Иди в свою комнату.
Алекса сделала первый шаг, а после уже спокойно направилась в свою клетку, где ее поджидали такие же зверушки, как она сама. Идя по коридору, она чувствовала за собой присутствие Рошфора. Он провожал ее, выполняя роль охранника. Только зачем нужен был этот тотальный контроль, когда найти выход из этого лабиринта почти нереально? Даже будучи в этом царстве уже около месяца, девушка до сих пор путалась, не в силах найти