имели подобие одежды. Они вытащили из колонны Мишу и поволокли куда-то вперед. Миша запнулся о цепь и упал, выдав какое-то гневное выражение. В ответ на это один из охранников отвесил ему удар ниже спины и потащил еще яростнее.
Несчастный новоиспеченный негр, за невозможностью достойно ответить, занялся лингвистическим анализом. Случайно сказанная им самим фраза оказалась из разряда непристойных. Миша понял, что она означала. Но она совершенно точно была сказана по-африкански, или по-негритянски, или на каком-то местном наречии. Надо уж определяться с терминами.
Эту фразу он выдал без подготовки так, как говорит носитель языка. Значит, языкового барьера не предвидится. Наверно, навыки у тела остались. И очень здорово, что русский язык у него сохранился. У кого сохранился? У души? У ментального тела? У того, что было лейтенантом Михаилом Беловым?
Чтобы удостовериться в наличии навыков еще раз, добропорядочный лейтенант пробормотал себе под нос новое русское ругательство. И на слух, и на внутреннее восприятие оно ощущалось, как сказанное по-русски.
То, что весь тестируемый лексический минимум оказался непристойного характера, не удивляет. Ситуация ведь непредвиденная, а на все непредвиденные ситуации ответ у русского мужика один. Чаще – непристойный. И потому Миша добавил от широты души еще пару таких же фраз, но тихонько, чтобы никто не слышал. А кто его осудит, оказавшись в подобной ситуации?
***
Тащили Мишу не зря. Ему приготовили пару. Видимо, рост имел определенное значение, потому что темнокожий молодой мужчина оказалась тоже немаленького роста. Два белых, но очень загорелых мужчины, которые при этом присутствовали, что-то удовлетворенно проговорили. На каком языке говорили эти белые, было непонятно. Но это явно не английский.
Меланхоличный темнокожий мужчина соединил их в одну связку цепью и рогатиной. Напарник стоял первым, за ним на расстоянии длины колодки стоял Мишаня. Нести на себе рабскую амуницию стало значительно легче, когда ее разделили на двоих. Но зато им обоим в руки всучили какие-то мешки, которые предстояло нести. Такие же мешки были у остальных пар. Было похоже, что собрали рядом наиболее выносливых рабов, которых можно заставить нести груз.
По краям колонны находилась многочисленная охрана, которая отличалась от невольников только отсутствием кандалов и наличием подобия европейской одежды. У каждого в руках было кремневое ружье с длинным стволом, из чего Миша заключил, что находится даже не в двадцатом веке, а в восемнадцатом-девятнадцатом. Ну, пусть будет хотя бы девятнадцатый! Вот же занесло!
Когда колонна тронулась в путь, стало понятно, что идти невероятно сложно. Повернуть голову, чтобы оглянуться назад, не получалось. Когда Миша попытался это сделать, услышав какой-то возглас сзади, его напарнику стало больно, и он недовольно вскрикнул.
Приходилось подстраиваться след в след, стараясь идти точно в ногу, иначе колодку перекашивало, и она натирала шею. Если второй начинал отставать, первый