это на руку. Киваю и приземляюсь на опущенный подъемник. Холод вгрызается в лодыжки. Не май месяц – это Густав сильно сгладил углы. Аккуратно пячусь от водителя, собираясь пуститься наутек, как только краем глаза увижу куда бежать. Но этот утырок внезапно хватает меня за плечо, стискивая толстовку. Капюшон сбивается.
Я перехватываю его взгляд. Смотрит на мою шевелюру и уже понимает, что что-то не так. У людей не бывает волос такого цвета.
Я бы хотела попросить его отпустить меня, но не могу.
Пальцы сжимаются на рукоятке скальпеля. Начинают ныть суставы.
Молниеносным движением выкидываю руку вперед и вонзаю острие водителю в ладонь.
Попадаю между костей.
Слышу крик.
Лицо мужчины искажается болью.
Он убирает руку.
Выдергиваю оружие и пускаюсь наутек.
Пока только один путь – вдоль глухой стены по улице шириной в пару машин.
В носу зудит напряжение. Каждая клетка тела, кажется, сейчас – сплошной пучок нервов. В боку колет. Нужна передышка!
Нет. Потеря времени! Нужен план. Но его тоже нет!
Впереди маячат автомобили. Не узнаю мест. Бегу куда глаза глядят. Ветер вместе с адреналином шумят в ушах. Ноги, должно быть, промокли, но не чувствую холода.
Вылетаю на проспект, едва не попадая под какую-то лихую легковушку.
Куда бежать? Думай…
Думай!
Надо срочно убираться с открытого пространства, только куда?
Озираюсь. Вокруг снуют люди. Чувствую себя песчинкой, которая попала в водоворот. Слишком много образов, запахов, звуков! Выбивает из колеи. Эрик забрал меня – было лето, а сейчас зима или весна… Полгода, девять месяцев – сколько я у него провела? За это время, похоже, отвыкла от мира, каким помнила его до заточения.
Соберись!
Дышу и озираюсь еще раз. Медленнее. Внимательнее. Сердце подскажет, куда деваться, так мама говорила. Взгляд цепляется за лавку эзотерических товаров. Волки таких не открывают. Бросаюсь к деревянной двери с мелкой остекловкой. Не знаю, зачем, но мне точно надо туда.
Створка открывается с мелодичным, хотя и слишком громким перезвоном колокольчиков. В нос бьет невыносимо приторный запах благовоний. В голове начинает шуметь. Девушка-продавщица с дредами и насыщенно-черным макияжем, увешенная ведьмовскими знаками, выныривает из-за набранной деревянными палочками занавески и упирает в меня удивленный взгляд. Глаза круглые и огромные, как блюдца. Тени, густо нанесенные на веки, теперь делают ее похожей на панду.
Я не могу голосом попросить помощи. Складываю руки, как Будда. Делаю жалостливое лицо. Склоняю голову набок.
Девица делает шаг в сторону, отодвигает шторку и пропускает меня в подсобные помещения.
Внутри теплеет от распирающей эйфории. Мне улыбнулась удача! Права была мама, надо слушать сердце.
Я оказываюсь в небольшой комнатушке, плотно заставленной всякими коробками, тюками, пакетами. По стенам забитые мелочевкой стеллажи. В дальнем углу над неприметной дверью