сожительствуешь.
– Ах, вот ты про что! – Нэсс от души расхохотался в трубку. – Так это спектакль был, едрен-шмон! Для доверчивого пипла!
– То есть как?
– Ну, в смысле, все эти жены-любовницы-разлучницы – это актеры! Которая типа моя невеста, это студентка ВГИКа. А другая, вроде как ее мать, в свое время часто в массовках у Рязанова снималась! Просто ее уже подзабыли!
– А остальные передачи? Тоже липа?
– А то! Неужели ты думаешь, что найдутся такие шизики, которые перед камерой начнут свое дерьмо вываливать напоказ? Хотя… – он задумался. – В наше время найдутся. И немало. Только для передачи они все равно не годятся, потому как стопудово непредсказуемые. Тут профи нужны.
– Да, ты уж точно профи – самого себя перещеголял, – ехидно бросил я, досадуя, что попался на этот спектакль. – В театре у тебя похуже выходит!
– Ну знаешь! – разобиделся Серый.
Сцена родного «Реввоенсовета» была для него чем-то сакральным, впрочем, как и для каждого актера. Спроси кого угодно из них, даже самую знаменитую звезду экрана, что для нее выше: съемочная площадка или подмостки «Таганки», МХАТа, «Табакерки», где он или она состоит в труппе, – и любая, даже суперпопулярная кинодива обязательно ответит: конечно же, театр!
Но славу Нэссу принес не «Реввоенсовет», перелицованный в девяностые в Театр имени Телегина – в честь первого худрука. Нет, Серый проснулся знаменитым после фильма «Особый перевал», снятого легендарным еще с советских времен Анисимовым.
В девяностые, как и большинство сотоварищей по ремеслу, режиссер исчез из поля зрения. Недруги поговаривали, что Алексей Степанович спился от невостребованности и доживает последние дни, загибаясь от цирроза печени.
Но неожиданно, кажется, в две тысячи первом, Анисимов, живой, бодрый и вроде бы даже помолодевший, появился в телевизоре. На фоне гор, в окружении усталых, чумазых бойцов. Оказалось, Алексей Степанович снимает документальный фильм о Чечне.
Картина вышла короткой – от силы на сорок минут, но успех имела колоссальный. «Израненный Терек» – так назывался фильм, что показывал без прикрас всю изнанку войны. Но несмотря на всю суровость сюжета, в «Тереке» не было убийственной безнадеги, как в том же «Чистилище». Наоборот, после этого кино почти у каждого появлялась надежда, что кошмар когда-нибудь закончится, что растерзанный Грозный через какое-то время поднимется из руин и станет таким же обычным городом, как Нальчик или Владикавказ.
Но настоящим триумфом Анисимова стал «Особый перевал», снятый пару лет спустя по одноименной повести таинственного Корчагина. Таинственного потому, что этого автора никто и никогда не видел вживую. А известный литературовед и критик, прославившийся бесчисленными доказательствами того, что «Тихий Дон» не имеет никакого отношения к перу Шолохова, устроил что-то вроде журналистско-филологического расследования и пришел к выводу, что никакого Николая Корчагина не существует, а его опусы – коллективный продукт кремлевско-лубянской