смотрела на фотографию Германа и отказывалась верить в происходящее.
«Может, это ошибка или новогодний розыгрыш? Он не мог так со мной поступить». Но Эма снова и снова читала имя автора и всех, кто принимал участие в создании книги и себя среди них не находила.
Герман лежал на диване в любимой позе, закинув руки за голову, и мечтательно смотрел в потолок. Рядом, на икеевском табурете стоял ноутбук с гравировкой «Мечты сбываются».
Герман знал, что сегодня начнется масштабная реклама книги. Она появилась во всех крупных магазинах страны, и он понимал, что впереди его ждет непростой разговор. Герман подготовился к нему заранее, проконсультировался с юристом, вооружившись, как ему казалось, весомыми доводами. Он ждал Эму дома, привычно надеясь, что согнет давлением, силой убеждения и, как ему казалось, абсолютной властью над ней. Он понимал, что талант Эмы, вырвавшись на свободу, сметет все на своем пути, и прежде всего его – Германа Василевского, а потому неуклонно выстраивал с Эмой отношения моральной зависимости, сознательно и старательно обесценивая все, чем она занимается.
Не снимая верхней одежды, Эма прошла в центр комнаты и положила книгу на стол.
– Подпишешь? – произнесла она.
Герман не ожидал такого поворота, подскочил с дивана и принялся долго пыхтеть, а его нос и лоб покрылись сеткой испарины. Он похлопал себя по карманам в поисках ручки, нашел и открыл книгу.
– Что написать? – спросил он, не поднимая глаз.
Эма устало присела на стул.
– Неважно. Главное, не забудь добавить – от вора Германа Василевского.
Герман медленно отложил ручку и, сложив губы трубочкой, как он делал всегда, когда был особенно зол, произнес:
– Послушай, если ты хочешь скандала, то у меня для тебя плохая новость. Теперь на меня работает профессиональный юрист. Очень опытный. Она еще и присудит тебе покушение на мои права, как автора и ты останешься должна.
– Присуждает что-либо не адвокат, а суд.
Он посмотрел на нее долгим укоряющим взглядом, поднялся, встал за спиной и попытался обнять. Эма брезгливо сбросила его руки.
– Слушай, Рыжик, ты же сама мне его подарила. Не хорошо требовать подарки назад, – пытался отшутиться Герман.
Эма поднялась со стула и взглянула в его глаза. И во взгляде этом, кроме презрения Герман увидел что-то новое, совсем незнакомое.
– Я посвятила тебе свой первый роман, но не дарила права на него, – произнесла Эма и, развернувшись, направилась к кладовке.
– Ничего не докажешь! – перешел на прежний тон Герман. – Я пробил этот роман и меня напечатали. Меня! Я, кстати, знаю, что ты отправляла его в издательство и что тебе отказали. Я заскринил то письмо, все доказательства у меня на руках, имей в виду. Ты это сделала через месяц после того, как я отправил его в другое издательство. Это ты воровка! А я автор, имя которого скоро прогремит на весь мир!
Эма уже не слушала его. В голове пульсировала единственная мысль «Я этого не выдержу, не смогу, мне это не по силам».