мой номер уже приготовлен?
– Конечно.
Мы помолчали еще некоторое время. Потом я спросил:
– Кажется, вы сказали, что депутаты не имеют никакого отношения к избранию N.
– Совершенно никакого.
– Тогда почему они выбрали меня именно из-за агитационных листовок?
– Не забывайте, что будущий N. сейчас среди них. Поэтому они интересуются всем этим. Разумеется, в другой год на вас бы не обратили никакого внимания.
– В другой год и не было бы никаких листовок, – заметил я.
– Верно.
Я попросил его:
– Расскажите мне подробнее о принятии законов.
– Зачем?
– Как зачем? Мне казалось, я должен знать.
– Вы сами все увидите, но чуть позже.
– Сегодня?
– Нет, возможно завтра. Если только депутаты решат принимать закон завтра.
– А какой на очереди?
– Земельный кодекс.
– И я уже буду участвовать в голосовании?
– Если вам выдадут галстук, то да, будете, – отвечал Кошкин, – кстати, меня очень радует ваш энтузиазм. Другие новички мнутся от неуверенности в себе. А с вами ничего подобного не происходит. Это просто отлично.
– Спасибо, – я обратил внимание, что большинство депутатов уже ничего не ели, а только пили вино, водку и пиво. Более того, многие из них находились в весьма нетрезвом состоянии.
– Они выбрали меня, но продолжают игнорировать.
– Я же сказал, у вас нет галстука.
– И все равно. Неужели без него я им нисколько не интересен?
– Нисколько. Ибо вы еще не политик. Вы им станете, и они вам проходу не дадут.
– А как же мои человеческие качества? Они никого не волнуют?
– Может быть они и волновали кого-то, когда вы были в народе, но только не депутатов. Зачем им ваши человеческие качества? Сами посудите.
Я не нашелся, что на это ответить.
Кошкин налил себе и мне по целому стакану водки.
– Зачем это? – спросил я.
– Как так? Здесь без этого нельзя. Особенно, когда начинаешь думать, кому какие полномочия принадлежат, кто кого избирает и по какой системе это делается. Пришло время выпить за ваше прибытие, – он подмигнул мне, – не надо говорить, что вы не пьете.
– Я и не говорил.
– Мы наводили справки на этот счет.
– В самом деле? Зачем?
Я взял стакан. Мы чокнулись и одновременно выпили. Кошкин крякнул, ничем не стал заедать, но продолжал смотреть на меня.
Я немного заел и спросил:
– Сейчас в столовой все депутаты?
– Да.
– Я думал, их должно быть больше.
– Сколько?
– 450.
Кошкин шумно расхохотался. Он смеялся так заразительно, что и я вслед за ним стал смеяться. Между тем, наше окружение по-прежнему нас не замечало, будто мы были какие-то отверженные или прокаженные. Депутаты общались исключительно между собой, на пониженных тонах, – я подозревал, что обычно они себя так не ведут, но теперь среди них был чужак. Пили они тоже потихоньку.
– Что смешного? –