в свободное время.
– Тогда убедись, что у Лукки его нет, надавай ему поручений. С твоей любовью к чрезмерному контролю не повредит попрактиковаться в делегировании полномочий.
– Если я хочу, чтобы что-то было сделано хорошо, я должна сделать это сама. Каждый раз, когда я доверяла что-то другим, они подводили меня, выставив на посмешище.
Мадлен надула губы:
– Ты ведь не имеешь в виду и меня, малышка?
Не было смысла спорить. Мадлен считала себя идеальной старшей сестрой. Все, что она делала, было правильным. Родители никогда не критиковали ее, потому что она всегда хорошо справлялась в школе и ей не приходилось часами заниматься, чтобы что-то выучить и потом вспомнить на экзамене. Для прессы она была безупречной – не кусала ногти, когда нервничала, не становилась причиной скандала, впервые появившись на выпускном, не очаровывалась ложным шармом и не влюблялась в мальчика, который спал с ней только потому, что она принадлежит к королевской семье… Мадлен была совершенна.
Лотти выдохнула:
– Нет, конечно нет.
Сестра снова повернулась на стуле:
– Ты не думаешь, что тебе пора немного расслабиться? Чуть больше выходить в свет, распустить волосы?
– Нет.
– Тебе нужно переступить через себя. Прошло уже, кажется, пять лет, не так ли? Ты даже не говоришь об этом.
– Потому что это в прошлом. – Лотти кинула на сестру предостерегающий взгляд.
– Каждый раз, когда упоминается Швейцария, ты вздрагиваешь. Вот, опять.
Лотти подчеркнутым жестом открыла папку с планированием свадьбы.
– Последняя примерка свадебного платья состоится за неделю до мероприятия в десять утра.
– Но с тех пор у тебя не было ни одного свидания. – Мадлен была упряма. – Ты не можешь навсегда запереть себя из-за одной плохой любовной истории. В конце концов, тебе двадцать три года, ты должна проводить время на вечеринках, а не пропускать лучшие годы своей жизни.
– Я ничего не пропускаю. – Лотти произнесла это со всей возможной убежденностью.
Она не особенно любила вечеринки, как сестра, но и синим чулком не была… скорее маргаритка, которая опускает голову, как только уходит солнце. Но первый сексуальный опыт в восемнадцать лет преподал ей серьезный урок. Над ее невинностью посмеялись: ее парень разослал друзьям фотографии их самых интимных моментов. К счастью, отец смог заблокировать дальнейшее распространение, но с тех пор она никогда никому не доверяла.
Сказав себе, что не скучает по этому, Лотти старалась не думать о чувствительном скольжении плоти по плоти, жаре и страсти прижавшихся друг к другу губ, эротическому танцу языков и освобождению сдерживаемых первобытных позывов. Страсть имеет слишком большую силу, она блокирует рациональные мысли и самоконтроль.
Ее чувственная часть спряталась в раковине и умерла… или она так думала – до сегодняшнего дня, пока Лукка Чатсфилд не поймал ее руки своими большими, мужественными ладонями. По позвоночнику пробежала дрожь, распространившись