вас из этого?
Ловкое движение со шнуром на спине, и красное шелковое облако скользнуло по ее телу блестящим водопадом. В неярком свете камина, который только и освещал комнату, она осталась в одеянии, которое пыталось изобразить собой нижнюю сорочку.
Глубокое декольте, перекликающееся с вырезом платья. Полупрозрачный шелк, не скрывающий изящных округлых грудей с трепещущими вершинами сосков. Подол, едва прикрывающий поросль темных волос внизу живота. Ее почти обнаженное тело сводило Бьерна с ума.
Тонкая ткань была решительно отброшена куда-то в сторону. Они оба упали на кровать, не в силах оторваться друг от друга. Соприкосновение обнаженной кожи доводило до неистовства. Инквизитор еще успел более-менее осознанно избавиться от брюк, но утонул в неге ее тела.
Эсперанса же почти теряла разум от нахлынувших ощущений. Никогда, ни с кем из своих прошлых любовников, она не чувствовала сотой доли того, что дарили ей нетерпеливые ласки Бьерна. Она впервые полностью отдалась во власть страсти, позволив своему телу взять верх и над разумом, и над чувствами, которые обычно руководили ее жизнью. И была стократ вознаграждена за это. Она жадно требовала и тут же получала желаемое. Его упругое, тренированное тело на ней, его запах, его руки и губы, исследующие ее тело, – все сливалось в бесчисленные оттенки удовольствий.
Казалось, Бьерн угадывал ее мысли и желания прежде, чем они успевали возникнуть. И сам терял голову. Ни одна его фантазия, ни один сон, что изводили его с момента их знакомства, не приблизились к тому восторгу, что он ощущал, сжимая ее в своих объятиях в реальности. Чувствовать ее податливость в танце было блаженством. Слов, чтобы описать чувство от ее податливости и открытости для него сейчас, он просто не знал. Эсперанса, словно бездонный омут, затягивала его все глубже и глубже.
Когда она нетерпеливо укусила его за плечо, он поймал ее руки и осторожно завел за голову, удерживая на месте. Бьерн чуть отстранился, чтобы взглянуть в глаза обезумевшей от страсти женщине. Она нетерпеливо дернулась под ним, почти не помня себя. Ее глаза были полны голода.
Его возбуждало знание, что рядом с ним не благообразная мисс, вроде его первой жены или тех юных дебютанток, которых пыталась подсунуть ему мать в последнее время, а раскованная женщина, желание которой не уступало его собственному. Женщина, знающая, чего хочет и как это получить.
– Шшш, не так быстро, – пытался он чуть остудить ее пыл, – позвольте мне насладиться вашим совершенством.
Но как бы ни благи были его намерения, как бы ни хотел он сделать их первый раз, пусть и столь спонтанно наступивший, исполненным, в первую очередь, ее удовольствием, он уже понимал, что дольше просто не выдержит. Он не мог ждать, и не хотел опростоволоситься с ней, как подросток, впервые увидевший обнаженную женщину.
Сладострастный стон сорвался с губ Эсперансы, когда Бьерн, наконец-то, вошел в нее. Их соитие было бурным и яростным. Ее бедра как будто сами собой двигались навстречу