чтобы познакомиться с мегерой Анфисой. Но оказалось, что его потуги напрасны. Вдруг из – за угла навстречу ему с озабоченным и испуганным видом вышла девушка лет 30 – 32, в очках на тонком греческом носике, и с точеной фигуркой. Она радостно бросилась к Леониду Ивановичу.
– Вот вы где! А я вас везде ищу. Ваша жена сказала, она сказала… – девушка начала всхлипывать.
– Что же она сказала? Пойдемте в кабинет! – Леонид Иванович увлек девушку за собой. – Идите, милочка, я вас сейчас догоню, в ботинок попало что – то… – Леонид Иванович сделал вид, что вытряхивает из ботинка несуществующую соринку.
Девушка решительно шла вперед, Леонид Иванович за ней. Вскоре она открыла тяжелую деревянную дверь, и они очутились в комнате, с которой и начались приключения Леонида Ивановича. Он плюхнулся в кресло и сложил руки на животе. Анфиса стояла перед ним.
– Так что же она сказала?
– Что вы меня собираетесь уволить! Только за что?! За что?! Я ничего не понимаю… Я выполняла все ваши задания, я делала все, что вы прикажете… Вы ни разу не сделали мне ни одного замечания! У меня нет ни единого промаха!
Вид девушки растрогал Леонида Ивановича.
– Да помилуйте, дорогая! Никто не собирался вас увольнять! Мало ли что говорит моя жена… Разве я говорил что – то подобное?
Девушка помотала головой.
– Вот видите. Работайте спокойно. Только сообщите всем, что я сегодня не принимаю.
Анфиса обрадованно закивала.
– Вы будете меня сегодня наказывать?
– Вас?! Наказывать?! Да за что же?! Что вы такого сделали? Уж не хотите ли вы сказать, что провинились передо мной?
Взгляд Анфисы вдруг сделался томным, она выскользнула за дверь и быстро вернулась с черной кожаной плеткой в руках. Леонид Иванович недоуменно наблюдал за ней.
– Наказывать своих рабынь нужно для профилактики. – Анфиса лукаво улыбнулась и протянула Леониду Ивановичу плетку, одновременно упав на четвереньки и задрав узкую юбку, выставив на обозрение розово – белые ягодицы по которым тонкой змейкой вились резинки черного пояса от чулок.
К такому Леонид Иванович оказался не готов. По своей натуре он был человеком мягким, к садизму не склонным. Хотя надо признаться, зрелище показалось ему заманчивым и привлекательным. Тем более, что никогда ранее в своей скудной на события жизни ему не приходилось видеть ничего подобного. Часть тела, без всякого смущения выставленная на показ услужливой секретаршей манила и будоражила его воображение, хотя, к его великому сожалению, там, где собственно все и должно было проявиться особенно заметно, царила тишина и покой. Леонид Иванович смущенно отвернулся и прогундосил:
– Нет, сегодня я вас не буду наказывать. Настроение не то… извините…
Анфиса вскочила на ноги, одернула юбку.
– Как скажете… просто я подумала… вы захотите разрядиться… ну, как обычно, когда вы не хотите работать.
– В другой раз, милая, – ответил Леонид Иванович уклончиво.
Анфиса быстро