пространства – в большей мере, чем пространствам репрезентации, еще пропитанным магией и религией. Говоря, что код выработан, мы подразумеваем, что «люди» – жители, строители, политики, – разбирая (расшифровывая) реальность, город и деревню, идут уже не от городских сообщений к коду, а от кода к сообщениям, производя соответствующий дискурс и реальность. Следовательно, этот код имеет историю, которая является результатом всей истории города на Западе. Его смысл – позволить городской организации, претерпевшей не одно потрясение, стать знанием и властью, то есть институтом. Что смягчает упадок, конец автономии городов и городской системы как исторической реальности. Над историческими городами воздвигается государство; оно уничтожит их структуру и код. Надстройкой является этот код, а не сам город и пространство, отношения города и деревни в пространстве. Вместе с кодом сложился алфавит и язык города, основные знаки, их парадигма и синтагматические связи. Говоря менее абстрактным языком, сочетание фасадов определяет перспективу; входы и выходы, двери, окна подчинены фасадам и перспективам; улицы и площади образуются вокруг зданий, дворцов политических руководителей и институций (преобладают пока еще муниципальные власти). На разных уровнях – от жилого дома до памятника, от «частного» пространства до территории – элементы этого пространства располагаются и складываются одновременно и знакомым, и удивительным образом, не утратив своего очарования и в конце ХХ века. Код пространства позволял одновременно и в нем жить, и его понимать, и его производить. Он давал не просто способ чтения: в него входили вербальные знаки (слова, фразы с их смыслом, возникающим в результате процесса означивания) и знаки невербальные (музыка, звуки, призывы, архитектурные сооружения).
История пространства не может ограничиться изучением этих важнейших моментов: формирования, утверждения, угасания и распада подобного кода. Она не может обойти стороной глобальные процессы: способы производства в целом, относящиеся к ним отдельные общества с их особенностями, событиями, институциями. В истории пространства процесс производства будет разбит на периоды так, что он не будет точно совпадать с общепринятыми периодизациями.
Абсолютное пространство состоит из фрагментов природы, из локусов, отобранных за органически присущие им свойства (пещера или вершина, источник или река), но в конце концов, в результате признания, лишившихся этих природных черт и особенностей. Пространство-природу заселяют политические силы. Архитектура изымает у природы некое место, чтобы передать его политике с помощью символов (такова статуя местного бога или богини в греческом храме, пустой или содержащий простое зеркало алтарь синтоистского храма и т. д.) Освященное внутреннее пространство противостоит внешней природе – и тем не менее вторит ей и собирает ее воедино. Абсолютное пространство, в котором разворачиваются ритуалы и церемонии, сохраняет некоторые природные черты и