природа просто пошутила, создав нечто такое, что никак не сможет выжить в саванне.
– Дедушка Пухлик, а почему тогда Вы назвали их самыми опасными? Судя по Вашим словам, они не опаснее сурикатов или даже дождевых червей, – весело выпалил самый шустрый из бегемотиков, перебив старика.
Но веселье малыша тут же растворилось в небытие, когда Пухлик вдруг с рёвом раскрыл свою огромную пасть на все сто пятьдесят градусов. Открытая пасть Пухлика заставила бы замереть в ужасе любого зверя в Африке. Даже крокодилы в панике выползают на берег при виде разгневанного гиппопотама.
Пухлик не хотел пугать молодняк, просто на секунду вырвалась столь характерная для бегемотов агрессивность. Он выдохнул, успокоился и попросил прощенья у испуганных малышей. Малыши, к слову, были каждый размером с буйвола. Им было по семь – восемь лет и уже совсем скоро им предстояло покинуть стадо в поисках новой жизни. Так уж заведено у бегемотов, что по достижению подросткового возраста, им положено покинуть стадо и завести себе новую семью.
– Будь добр, не перебивай меня. И тогда, быть может, ты узнаешь много интересного. А знания нужны каждому бегемоту, если он хочет выжить в наших суровых условиях. Когда я открыл свою пасть, что вы заметили, ребята?
– Честно говоря, мы немножечко испугались и закрыли глаза, поэтому ничего не увидели, – ответили, смущаясь, бегемотики.
Старик хмыкнул себе под нос и расплылся в улыбке.
– Сейчас я снова раскрою пасть, но теперь не бойтесь и рассмотрите ее повнимательнее, – загадочно проговорил Пухлик и снова разомкнул метровые челюсти.
Пасть бегемота – это не столько механизм для поедания травы, сколько в первую очередь страшное оружие, коим гиппопотамы сражаются с сородичами за территории и за самок, а также крушат своих врагов как в воде, так и на суше. Бегемоты с легкостью побеждают в схватке и львов, и буйволов и даже носорогов. Крокодил также не имеет никаких шансов против матёрого гиппопотама. Кстати, крокодилы достаточно умны, чтобы никогда не идти на конфликт с бегемотами. И бегемоты иногда оставляют под присмотром этих рептилий своих детишек.
– Я понял, я вижу! У вас сломан левый клык, – вскрикнул тот самый шустряк, который чуть ранее разозлил Пухлика.
– Да, верно! Так и есть. Я потерял его в детстве, когда мы жили в том самом месте, но тогда его никто не называл кровавым берегом. Нет, нет и еще раз нет! Это была лучшая часть русла нашей кормилицы реки. Наше стадо жило там не одну сотню лет. Ах, какая там росла сочная трава в низине. Мы называли это место Большой Мамой, ведь оно кормило нас и защищало от разных невзгод.
Пухлик вдруг замолчал, и тяжело задышав, погрузился в воду. Он не хотел, чтобы его слушатели видели, как по его щекам катятся слезы. Возможно все бегемоты в старости становятся сентиментальными. Когда жизненный путь подходит к концу, старики всё чаще вспоминают детство. В этих воспоминаниях они как-бы прячутся от реальности. Но Пухлик