сказать: я чувствую себя настолько преображенным, что мне уже неважно, жив я или умру, получу ли физическое исцеление или нет.
Покаяние – всемогуще, как установление всемогущего Бога. Нет греха, который бы устоял против лица покаяния. Им очищается, изглаживается всякий грех. Если б ты и был обременен тягчайшими согрешениями, нисколько не останавливайся приступить к покаянию. И малый грех остается неизглажденным, если согрешивший пренебрег покаяться в нем, как в ничтожном по его мнению; и великий грех изглаждается вполне при посредстве покаяния неограниченными благостью и всемогуществом Божиими.
Всемогущее покаяние спасло целые града и царства, отменяло приговоры, уже произнесенные Богом. Так многолюдный город Ниневия, обреченный пророком Божиим на погибель, отвратил ее искренним покаянием – и тщетно пророк неподалеку от Ниневии ожидал истребления ее, исполнения своего пророчества!
Мытарь, обремененный грехами, пришел в храм Божий и за смирение свое и покаяние вышел из храма оправданным. Разбойник, распятый одесную Богочеловека, получил спасение в последние минуты своей бурной жизни. Лишь он смирился, лишь признал себя достойным осуждения, как отверзлись его душевные очи и он познал в распятом близ себя Богочеловека; познав, исповедал; лишь исповедал, как получил обетование вечного блаженства.
Когда ты предстанешь пред духовным отцом твоим, он подтвердит тебе возвещенную нами истину: «Се, чадо, – скажет он, – Христос невидимо стоит, приемля исповедание твое». Предстоя самому Христу, проси у Него и получи от Него великую и богатую милость – прощение грехов.
В Оптиной пустыни настоятель скита, отец Феодосий, старец довольно начитанный в творениях отцов, высказал такое утверждение: плоды Причащения иногда проявляются сразу после приобщения, а иногда некоторое время после, даже на другой день.
Мне лично пришлось сделать следующее наблюдение в этом направлении. Однажды, спустя уже два-три часа после литургии, я шел по улице сербского городка. Было лето. На улице было довольно пусто. Я шел, ни о чем не помышляя, и совсем не думал о литургии. Вдруг в душе моей сделалось неожиданно так радостно, так отрадно, что я поразился. И, не понимая причин, да их и не было, спросил сам себя: что это значит? Откуда?
И изнутри души пришел сам собою ответ: это дар Святого Причащения! И радость продолжала утешать меня долгое время. На самой же литургии я не ощущал на этот раз ничего подобного. И, конечно, в этом волен лишь Сам Христос Господь.
Мне сейчас вспомнилась одна женщина, которую я напутствовал сорок лет тому назад. Она умирала и просила ее причастить. Я сказал, что она должна исповедоваться. Она исповедалась, и в конце я ее спросил: «А скажите, не остается