мне хоть один куплетик
волшебной песни. Ну же, пой,
кружась под небосводом!..
Но, потешаясь, надо мной
смеётся мать-природа.
Грань
По-зимнему – белое чистое небо,
в снегу отражаясь, слепит прохожих,
река, наконец, успокоила нервы
под ледяною блестящею кожей.
Увидев себя, я понял, что умер.
Пустое, замёрзшее, жалкое тело,
его, в неприглядном сером костюме,
пыталось солнце согреть неумело.
Плетусь по улице. Сквозь и мимо
несутся беспечно машины, люди…
Я будто на старте другого мира…
Я между неясными «было» и «будет».
Берега памяти
Чернеет тающего снега полотно —
его навечно не удастся сохранить.
Высоким чувствам жить не суждено.
Ещё бы ноющую боль похоронить…
Под бурой плесенью наскучивших снегов,
гниют, метелями растрёпаны, мечты,
но за туманами не видно берегов,
где я старательно храню твои черты.
Расстались, выдохлись – никто не виноват,
что разошлись в начале этого пути
и так спасительно тогда мелькнул твой взгляд,
но для того лишь, чтоб итоги подвести.
Я буду помнить о тебе, моя печаль,
а ты, пожалуйста, не злись и не злословь,
не запрещай мне также трепетно скучать,
я буду помнить о тебе, моя любовь.
Волшебство
птица счастья – в облаках,
а в руках – синица,
беззащитна и хрупка,
и всего боится.
старый сад почти раздет
и обескуражен,
что ему закат, рассвет —
до весны не важно.
выспавшись, зима идёт,
взглянет – околеешь,
если дунет – заметёт
ледяная фея.
Лунный свет
Неуловимы и так невесомы касания,
ты – преступленье моё
и моё наказание,
чувства настигли меня, будто проклятия,
честью клянусь никогда
не оставлять тебя.
Неторопливы и так грациозны движения,
скрытая тайна в тебе,
как рычаг притяжения,
сердце горит моё трепетным пламенем,
ты сбереги огонь,
не оставляй меня.
Мягкие, плавные, белые хлопья снежные,
крепче прижмись ко мне,
ароматная, нежная,
пусть тишина звенит тонкими струнами,
нашу любовь хранят
призраки лунные.
Взаперти
Сердце колет будто спицей.
Эту боль превозмогу.
С неба в снег упала птица
и забилась на снегу.
Заметалась и затихла,
догорела, как свеча.
В доме стало тихо-тихо,