вопросы.
– Может быть, я всем буду мешать, но хочу немного тут посидеть, – с тигриной кротостью заявил Микки, присаживаясь на диванчик рядом с Никосом и приятно рдеющей от пикантности ситуации Адой.
– Микки, почему вы сбежали от нас с Сашей? – лукаво погрозив пальцем, произнесла она медовым голосом, осторожно отодвигая от Никоса коленку.
– Но я вижу, Ад, ты очень этому рада.
Никос смекнул, что к чему, и нырнул в сторону, очутившись рядом с томно улыбающейся Верой, через столик угощающей Сашу шоколадными конфетами. Саша, жуя конфету, поглаживала черного котищу, пристроившегося на ее коленях, явившегося невесть откуда, холодно взирающего на розовое ухо Збыша у Сашиных колен.
Збыш смотрел на безумие вальса беременной девушки с хохочущим Евреем, на склоняющееся откуда-то сверху бледное лицо с зелеными кружочками вместо глаз. Лицо улыбалось, белая рука протягивала толстую тугую папиросу – то ли Збышу, то ли Саше. Збыш обернулся и увидел, как черный кот вальяжно спрыгивает с Сашиных колен.
–Опять анаша, – покорно улыбаясь, сказала Саша, принимая косяк, и, обращаясь к Збышу, добавила, светски указывая косяком, как указкой, на бледное склоненное лицо Гонзо:
– Правда, этот парень похож на Эдгара По? Хотя, если честно, не знаю, какого цвета у него глаза и никогда не видела самого Эдгара Аллана, но, видите ли, я читала его стихи в переводе Бальмонта и нахожу его вдохновеннее Брюсовского, не смотря на то, что утверждается, будто у Брюсова он точнее.
Збыш согласно улыбался где-то внизу, жадно и любопытно следя за вздрагивающей в Сашиной руке папиросой, рисующей дымом корабли и дальние башни монастырей.
Зеленоочковый тип задвигался, засуетился; тяжело опираясь о Сашины коленки, уселся на пол рядом со Збышем, беспрерывно болтая что-то на непонятном испанском языке.
– Гонзо, меня зовут Гонзо, – произнес он, наконец, по-русски, протягивая руки для пожатия одновременно и накрест Саше и Збышу. – Режиссер. А вы? Совсем новый лицо, мать вашу.
Збыш торопливо представился, путаясь в ударениях и смешно произнося звук «л», отчего Саше, сравнивающей польский и латиноамериканский акценты, вдруг безумно захотелось смеяться. Вместо этого она строго посмотрела на сияющего Збыша и, передавая ему косяк, взяла на себя труд предупредить:
– Это анаша, в смысле – наркотик, чревато привыканием. Очень опасно. Я уже много сегодня курила, но на меня это почему-то не действует совершенно.
Гонзо, запрокинув к потолку зеленые очки, беззвучно расхохотался, а Збыш, сделав короткую энергичную затяжку, прыснул в кулак, посмотрел на Сашины улыбку и глаза, поцеловал в розоватую скулу и сказал тихо, смеясь: «Проклятые наркоманы». Саша тоже рассмеялась и тут только заметила, что исчез с колен черный кот.
Кот, помотавшись под ногами танцующих Лейлы и Еврея, вспрыгнул на плечо низко сидевшего на диванчике Кико, в то время как соседний Хорхе произнес «За наследника Кико!», выпил свой стакан и повернулся к застывшему с полным